фужера.
– Обалденное! – нахваливал Николай Александрович. Он залпом проглотил терпкое, в меру прохладное «Оджалеши».
– Вот Булганин силач, пьет и не падает! – глядя на своего первого заместителя, усмехнулся Хозяин. – Недаром он военный министр! – Конопатое, изъеденное оспой лицо изобразило полнейшее восхищение.
Наконец председатель правительства тоже выпил и сразу целый бокал. Глаза Иосифа Виссарионовича забегали по столу:
– Тебе, Никита, чего положить? Ты, вижу, на потроха смотришь? – Правитель стал выкладывать на тарелку дымящиеся гусиные потроха, томленные в русской печи с золотистым луком, морковкой и лавровым листом. – Ешь, Никита, ешь, а то дома тебя не кормят! – в шутку приговаривал генералиссимус.
Никита Сергеевич с удивительным напором принялся за замечательное лакомство. Тут и печеночка попадалась, слегка сладковатая на вкус, и желудочки, и сердечки. Что ни говори, а вкуснятина! Хрущев за обе щеки уплетал восхитительные потроха, чуть ли не вылизывая тарелку. У Сталина потекли слюнки, но покуда доверенный человек потрохами не облопается, к блюду не прикасался.
Из присутствующих Сталин был самый голодный. Раньше полвторого дня он с постели не поднимался, около трех подавали завтрак, в семь вечера мог легонько перехватить, но чаще обходился чаем с ватрушкой, а как раз в полночь наступало самое время обедать или ужинать, – как хочешь, так и назови.
– Ну, потрошки! Ну, потрошочки! – от удовольствия жмурился вождь, мурлыча под нос: «Жили у бабуси два веселых гуся!» – наконец-то он добрался до еды.
В этот момент Валечка принесла эмалированную кастрюльку и поставила перед Лаврентием Павловичем.
– Ваша травка! – сказала женщина и отняла крышку.
Лишь ей одной позволяли здесь обслуживать. Она уже двадцать пять лет жила при Сталине. Простая русская женщина, малограмотная, но золотое, бесхитростное сердце.
– Опять Лаврентий траву жует! – усмехнулся Булганин, который все наливал себе хмельное «Оджалеши».
Берия всегда ел исключительно свое: не обращая ни на кого внимания, придвигал кастрюльку ближе и принимался за индивидуальное блюдо. Он объяснял, что желудок у него больной и приходится соблюдать строжайшую дисциплину. Лечебное питание готовили дома, и каждый вечер опечатанный судок привозил в Волынское сотрудник его личной охраны. Лаврентий брал пропаренную травку и безучастно клал в рот. Иосифа Виссарионовича страшно раздражало персональное питание Берии.
«Потравит нас этот хитрый мингрел!» – думал Сталин. С некоторых пор он не доверял Лаврентию. Может, поэтому Берия лишился всемогущего министерства и сосредоточился на главных военных проектах. Карательное министерство Сталин поделил; из одного ведомства получилось два: Министерство государственной безопасности во главе с молодым, во весь опор рвущимся на Олимп военным разведчиком Абакумовым и Министерство внутренних дел, где принял командование гулаговец Круглов. Круглов был старательный, немного самонадеянный, однако место свое знал и Хозяину в рот смотрел. И Абакумов