страну от пагубного воздействия революционных идей, и самое мощное противоядие этому он видел в объединении христианского мира.
Царствование Павла, как и следовало того ожидать, началось по-рыцарски: масона Новикова выпустили из тюрьмы, писателя Радищева вернули из Сибири, а останки убитого Петра III были посмертно коронованы и торжественно перезахоронены рядом с гробом Екатерины II.
В заслугу Павлу можно поставить и то, что он первым из русских правителей изъявил желание напрямую говорить с народом. В первый же день правления у стен своего дворца новый государь приказал поставить большой почтовый ящик, куда его подданные могли бы бросать письма с жалобами на любое бесправие или факт коррупции в империи. Единственный ключ от ящика хранился у самого императора, так что конфиденциальность переписки гарантировалась. По словам самого Павла, он пошел на это, «желая открыть все пути и способы, чтобы глас слабого, угнетенного был услышан».
Жест был благородный, но, как оказалось, наивный и бесполезный. Низы о существовании подобной возможности напрямую общаться с царем не ведали, а недовольные Павлом дворяне вскоре засыпали ящик анонимными памфлетами на самого императора. В этой истории, как в капле воды, отражена судьба многих павловских начинаний.
И все же далеко не случайно, что столь строгий в отношении прочих русских самодержцев Василий Ключевский пишет о Павле с симпатией:
Император Павел I был первый царь, в некоторых актах которого как будто проглянуло новое направление, новые идеи…Это царствование органически связано как протест – с прошедшим, а как первый неудачный опыт новой политики, как назидательный урок для преемников – с будущим. Инстинкт порядка, дисциплины и равенства был руководящим побуждением деятельности этого императора, борьба с сословными привилегиями – его главной задачей.
Уже в день коронации Павла появилось несколько важных указов, главный из которых касался порядка престолонаследия и взаимоотношений членов императорской семьи. Павел исправил ошибку Петра Великого в этом вопросе – ошибку, которая привела Россию к многочисленным дворцовым переворотам, а значит, и нестабильности.
Столь же решительно Павел вторгся и в ту область, к которой старались не приближаться его предшественники, то есть в крепостную деревню. Указ 1797 года зафиксировал норму крестьянского труда в пользу помещика – не более трех дней в неделю. Он же попытался остановить процесс обезземеливания крестьян. В некоторых российских губерниях государь просто запретил продавать крестьян без земли.
Отклики на этот важный указ со стороны русских помещиков и иностранных наблюдателей оказались, по понятным причинам, разными. Первые возмутились, сочтя решение Павла прямым ударом по помещичьим привилегиям. Вторые указ горячо приветствовали: по их мнению, император двигался в правильном направлении.
Прусский дипломат Вегенер, анализируя ситуацию, подчеркивал:
Закон,