у, почесал в голове. Ему постоянно по долгу службы приходилось расследовать убийства, многие из которых были совершены с чудовищной жестокостью. Но здесь, с одной стороны, имелся труп, а с другой, ничего не было понятно – цветущая, чуть полноватая, молодая девушка, одетая в простое синеватое платье, которая валялась на земле рядом с брошенным у самого берега озера с открытыми настежь всеми дверцами синей «Ауди ТТ», как будто сама отключилась. Напрашивалась версия о естественной смерти. И, тем не менее, редко кто ночью ездит на подмосковные озёра в одиночку, даже в конце мая, когда уже можно купаться. Если предположить такое, и взять за основу версию, что молодая женщина умерла сама, то почему её бросили, а не отвезли в больницу? Если ей «помогли», почему не спрятали труп? И если, наконец, если она сама сюда приехала – почему открыты все дверцы её автомобиля?
– Весьма загадочно. Как её звали? Сколько ей было лет? – поинтересовался следователь.
– Её звали Мария Бондарева, Евгений Иванович. Судя по данным найденного при ней паспорта, девушке недавно исполнилось тридцать пять. Проживает недалеко отсюда, на машине можно добраться за пять минут. «Ауди» принадлежит ей. Мы обследовали автомобиль на предмет отпечатков пальцев…
– И? – перебил полицейского следователь.
– Разве что не разобрали по винтикам, но не нашли ни одного отпечатка! Вообще! Нет даже отпечатков пальцев хозяйки автомобиля.
– Телефон умершей проверили? – спросил Шаров.
– Так точно. В нём сброшены все настройки, ни одной СМС, ни одного звонка, ни одного стороннего приложения. Всё «чисто». Но время выставлено корректное. Дактилоскопия и здесь ничего не дала.
– Ладно, пусть с ним мучаются технические специалисты. Везите труп в морг, пусть делают вскрытие, – прервал сержанта Шаров. Он ещё раз посмотрел на лежащее на земле тело. Девушка лежала так, будто просто прилегла поспать, на её прекрасном круглом лице не было написано ни ужаса, ни страдания, ни боли, прекрасные длинные рыжеватые волосы были гладко причёсаны и красиво уложены. На икре правой ноги виднелась татуировка – какая-то надпись на японском языке.
– Все данные, которые соберёте, пришлите мне, – потребовал следователь. – И найдите хотя бы одного свидетеля. Нужно срочно связаться с её родными.
– Слушаюсь! – отозвался полицейский. – И вот ещё что мы нашли. Были три схожих случая за последние месяцы. Пробили по базе данных.
– О, как интересно, – протянул Шаров. – Тоже девичьи трупы без следов насилия, найденные на берегах водоёмов?
– Не совсем. В одном случае тело девушки было найдено у неё дома. В другом – в своей машине, за рулём, на автостоянке. В третьем – в номере отеля. Но всё остальное совпадает с нашим случаем. Ни единого признака насилия. Ни единого заболевания, которое могло бы свести девушек в могилу, ни следов повреждений! И во всех трёх случаях – ни одного свидетеля!
– Даже в отеле? – усмехнулся следователь.
– Да, работники отеля и один постоялец видели, как пострадавшая заходила к себе в номер, и всё. И камеры тоже ничего подозрительного не зафиксировали. Наутро лежала так же, как эта, на полу, при параде, без следов насилия.
– И что по тем трём делам? Их раскрыли?
– Нет. «Мёртвые» висяки. Девушек признали умершими естественной смертью.
– Возможно, просто совпадения и на самом деле умерли, – начал было Шаров, но полицейский перебил следователя.
– Есть ещё одно, что объединяет эти происшествия, и что похоже на наш инцидент.
– Что именно?
– Все трое были профессиональными певицами. И за день до смерти выступали на большом концерте.
– Так. Все материалы – мне на стол. Это уже очень интересно. Допрашивать родных Бондаревой буду лично я. Их координаты сбросите мне! – резко сказал Шаров, иперед тем, как развернуться, ещё раз посмотрел на лежавшую у его ног на земле рыжеволосую красавицу.
– Что-то с тобой не то, понять не могу, что. Но я это дело раскрою, – проворчал следователь и быстрым шагом прошёл в свой «Киа Рио», который почти мгновенно завёлся, выпустил из выхлопной трубы струю белого дыма и умчался по направлению к городским кварталам.
* * *
– Сегодня мой триумф! – гордо сказала Алина, прихорашиваясь перед большим зеркалом в своей комнате. Девушка так долго добивалась возможности спеть в крупном зале, но всё время что-то стояло у неё на пути – то болезнь помешает, то какие-то личные проблемы, то ещё что-то. Выше Малого зала Московской консерватории она «прыгнуть» не могла. И вот мечта сбылась. «Крокус Сити Холл»! Да ещё и с известной эстрадной группой, имя которой обрело популярность со времён Советского Союза!
– Будь осторожной, доча. Мало ли, очень там много людей будет, много негатива, не одна радость тебя ждёт-то, – буркнула в ответ мама Алины, невысокая голубоглазая пожилая морщинистая женщина, сохранившая, несмотря на почтенный возраст, достаточно стройную фигуру и ясный молодой взгляд, но иногда допускавшая весьма странные «чудачества» в адрес окружающих, которые нередко считали