ее, но слова не имели значения. Рыцарь выставил вперед меч, когда он подошел ближе. Но, парень не остановился. Он смотрел строго в забрало, пытаясь поймать взгляд, понять, кто на него смотрит.
Медленно, очень медленно, молодой воин шагнул вплотную к огромному, во весь его рост щиту. Он отвел клинок в сторону, и так же медленно, почти нежно, взялся за край щита. Грозный рыцарь в черных доспехах тоже повел себя странно. Вытянув шею вперед, он как бы принюхался.
За спиной послышалось волнение, но Седрик жестом приказал всем молчать. Он никогда не видел своего мальчика таким, и смотрел словно зачарованный. Ни чёрта не понимая.
Хаук с усилием приподняв щит, отставил в его сторону, оперев на ближайшего к нему черного гвардейца. Затем, так же мягко забрал и тяжеленный двуручный палаш. Стянув с головы рыцаря посеченный в сражениях шлем, он опустил его на пол.
Лицо девы, как и шлем было испещрено мелкими шрамами, а светлые волосы грубо острижены. Но, эти глаза он узнал бы из тысячи… Хотя сейчас они и смотрели на него абсолютно безучастно.
– Что ты пытаешься сделать, мальчик? Ее душа, по сути, мертва. Старый козел тут поработал на славу…
Хаук жестом велел ей заткнуть рот. Старуха надулась, но варежку прикрыла.
Сомнений нет, это была она – Альфа. Та, что в детстве согревала его своим теплом, там, в клетке на заднем дворе замка. Закрывала собой от кнута, пыталась кормить словно родное дитя, когда владыка истязал голодом. Безмолвная, глупая, и безгранично добрая. Но, она не узнала его. Мальчик изменился, вырос… оброс щетиной, обзавелся врагами. Трудно даже представить, что владыка мог с ней сделать! С ними…
Хаук решительно сбросил шлем. Расстегнул часть доспеха и извлек на свет божий, маленький кисет, что всегда носил при себе. Так уж у людей принято, самое ценное у сердца хранить. Воин развязал тесьму, и дрожащими пальцами зацепил свернутую, выцветшую от времени ленточку.
– Альфа… это я, Рон. Ронни… помнишь? Это твоя лента. Ты дала ее мне на память, когда я… сбежал. Альфа, я вернулся за тобой!
Дева, что возвышалась пред ним, была безмолвна. Но Хаук продолжал вглядываться в ее глаза. Он стащил с ее руки перчатку, и заставил взять ленту. В глазах ее промелькнула тень сознания. Кисть дрогнула. Дева взглянула на парня, потом на руку. Поднесла ленту к лицу и вдохнула ее запах. Потом еще раз, будто что-то вспоминая. Брови ее поползли вверх, ресницы распахнулись. Альфа схватила Хаука за руку и прижала ладонь к своему лицу. Она втянула ноздрями запах его кожи. Потом еще раз, и еще. Она делала это так жадно, что, казалось, укусит в следующий момент…
Но этого не случилось. Вместо этого, она сбросила вторую перчатку, и с оглушительным грохотом уронила щит на пол. Как в детстве, словно и не было всех этих лет, она крепко прижала Хаука к груди. Потом, радостно всхлипнув, могучая дева рухнула перед ним на колени и уткнулась лбом в живот.
– А кто такой этот Рон? – Бабка первой отошла от оцепенения.
– Так меня звали раньше, – признался Хаук.
– Так это ты!? Мальчик из клетки? Надо же… вернулся! Вот значит, как бывает. Значит не