придумаю иной вариант увольнения Греи, в смысле тот вариант, в котором Даркан не отрывает ей голову, я…
– Княгиня, – Грэя неожиданно подошла очень близко, наклонилась к моему уху, и прошептала, – князь приказал покинуть столовую и спуститься вниз. Приказ немедленно надлежит исполнить.
Очень хотелось сказать нет, ответить как-нибудь грубо, хотя бы просто заорать, но… я внимательно посмотрела на горничную. Взгляд вампирши выражал что-то такое, чего явно не могла выразить речь, и… она переживала за меня. У меня как-то вдруг сложилось такое ощущение, что Малисент в своем доме всех заразила этой несвойственной вампирам добротой.
– Игрой «в любовь» ты князя надоумила? – мрачно поитересовалась.
– И не только, – с энтузиазмом и сияющей клыкастой улыбкой подтвердила она. – Я предложила двенадцать действительно работающих методик.
Да чтоб тебя!
И я собиралась высказаться по поводу всей ее психотерапии, но Грэя вдруг перестала улыбаться, и напряженно произнесла:
– Княгиня, я ощущаю опасность. Поднимайтесь очень тихо. Идите туда.
И Грэя указала на стену. Там действительно стена была. И темно-зеленые в черные трефы обои, и серебряная окантовка, и… там оказалась дверь. Я это поняла, едва Грэя ее открыла, а так ни за что бы не догадалась. И еще одна маленькая деталь, которую я несколько упустила из виду – вампирша забрала со стола и мой стакан с соломинкой, и салфетку, которая лежала передо мной.
Случившееся далее меня потрясло!
Грэя практически втолкнула меня в темный проход, для женщины ее расы это труда не составляло вовсе, и она же, захлопнув дверь, и погрузив все пространство в темноту, придержала меня, оберегая от удара о противоположную стену.
И почти сразу в доме что-то взорвалось.
Не то чтобы взрыв оказался критическим для здания, но окна в столовой определенно были выбиты, и следом послышался хруст битого стекла, по которому ходили… самоубийцы.
В смысле – наемные убийцы, просто тупые очень, потому как не понимать, чем для них закончится этот «заказ», могли только полные идиоты.
У них была секунда, может две. После быстрое голосовое сообщение кому-то по телефону: «Нет, она не особенная». И три взрыва. Тупо три взрыва.
Когда Грэя отпустила меня и я ринулась к узкой щели дверцы, все что я увидела – трех полыхающих негасимым огнем вампиров, которые рухнули сначала на колени, затем повалились на пол ничком. Их взорвали. Причем несложно было догадаться кто – заказчики нападения, потому как сгоревших вампиров допросить нельзя, вот их и сожгли. Ну и от столовой князя Даркана нихрена не осталось. Вообще нихрена – наверху под потолком плавилась металлическая люстра, хрусталя на ней не осталось.
А потом я увидела стоящего в проеме выбитых взрывом дверей ведущих в холл абсолютно белого как полотно Навьена. Он выглядел страшно – никогда не видела такого ужаса в чьих-то глазах. Я видала разные степени отчаяния и горя, когда работаешь в полиции увидишь и не такое, но то, что сейчас выражал взгляд тысячника… казалось весь его мир только что рухнул.
Просто рухнул.
Превратился