собеседники переваривали услышанное. Наконец Орелла сказала:
– Мы сможем дойти только до стен замка Бранна. Попасть внутрь нам никогда не удавалось…
– Разве не понимаете, что это единственный способ? Бранну придется создать проход, чтобы куб попал в замок. Мы последуем за кубом и, возможно, проникнем в замок – если его владелец не будет знать о наших действиях. Да-да, я помню: вы думаете, будто я и есть Бранн. Как же доказать?.. Постойте! Вы можете читать в моем разуме? Если я его полностью раскрою? Тогда поверите мне?
– Думаю, это возможно, – медленно проговорила Орелла. – Хочешь, чтобы я попробовала?
Миллер заколебался. Человеческий разум всегда боится отбросить последний темный барьер, отделяющий личность от мира, в котором она существует. Психика – настолько ревностно охраняемая тайна, что даже при желании человек не способен обнажить ее перед другими. Но если Миллер не допустит Ореллу к самым потаенным закоулкам своего разума, не останется ни малейшей надежды на победу.
«А если Бранн одержит верх, – подумал он, – я потеряю гораздо больше, чем кто-либо из живущих здесь».
– Да, – мысленно обратился он к Орелле. – Попробуй, – может, и получится…
Она чуть улыбнулась:
– Освободи свой разум. Не сопротивляйся… Нет, вообще не сопротивляйся. Позволь мне выяснить правду. Бранн… Бранн… ты Бранн? Мне нужно знать…
Их взгляды встретились, и, как уже было однажды, ее глаза все увеличивались, пока не превратились в темный омут, где утонуло его сознание…
– Спасибо, – тихо сказала Орелла. – Прости. Ты всегда говорил правду – если только ты не хитрее, чем я думаю, и не умеешь прятать тайны еще глубже, чем на дно подсознания. Я вижу, что ты не желаешь нам зла. Я вижу и другое: то, ради чего ты пришел сюда.
– Да. Тебе все равно пришлось бы об этом узнать. Вот почему я спрашивал, можно ли сделать копию куба Силы.
– Он хочет забрать куб с собой, Льези, – сказала Орелла.
И Миллер впервые понял, что эта женщина находится даже в более тесном контакте с его разумом, чем Льези, в этом разуме обитающий. Льези не может заглянуть в его глубины; он не знал того, что сейчас узнала она.
– Забрать? – недоверчиво спросил Льези. – Но…
– Да, – перебила его Орелла. – Мы можем это устроить, Льези. Если план сработает, мы будем в огромном долгу перед Миллером.
– Но, Орелла, – настаивал Льези, – разве он не понимает, что…
Мысль внезапно оборвалась, и у Миллера возникло неприятное чувство, что эти двое перешли на другой уровень общения, недоступный ему. И от этого стало не по себе. Орелла и Льези что-то знают о нем – то, чего он сам пока не ведает и от чего может зависеть его будущее.
– В чем дело? – спросил он. – Если я собираюсь вам помочь, то имею право знать.
Орелла повернулась к нему. Взгляд темных глаз был теперь спокоен, ненависть и недоверие исчезли.
– Не сейчас, – сказала она. – Слышишь?
Издалека, но вполне отчетливо сквозь непрозрачные стены донесся звон бьющегося стекла.
– Это