и поцелуй в сантиметре от ее руки.
– Что вы себе… – округлила глаза дама.
– Междисциплинарные взаимосвязи, Амалия Викторовна. Третья образовательная ступень, наши среднеклассники проходят по общемировому языку и литературе период девятнадцатого века. Романтизм, золотой век, манеры, – сдержанно улыбнулся Кир, маскируя озорную выходку, и кивнул ее свите с правой и с левой стороны. Развернулся и величаво прошествовал в свой класс.
Комиссия безмолвствовала пару секунд, потом беспрекословно потянулась вслед за непреклонной спиной учителя биологии. Вслед за ними на открытый урок широким шагом шла, насупившись, Директор, которую иначе практически никто не звал, и семенила мелкими шажками, прижав руки к груди, завуч, молоденькая, пухленькая и миленькая Татьяна Анатольевна.
Войдя в класс, члены комиссии заозирались: им такого давно не приходилось видеть.
Просторное помещение радовало глаз стройными рядами ученических парт, объемными голограммами великих ученых-биологов на стенах, обыкновенной грифельной доской с мелом на подставке и тремя громадными окнами, из которых заливали комиссию, класс и руководство школы лучи утреннего солнца этой звездной системы. Чуть поярче земного, чуть покраснее, но в целом не настолько непривычное, чтобы не чувствовать себя не как дома.
Кир прошел к учительскому столу, положил на него горку предметов: голографический планшет, стопку тетрадей, небольшой пластиковый прямоугольник карты с записью визгейма, классный журнал.
Фиолетовая рядовка, устраиваясь на подготовленных для комиссии стульях в конце класса, поинтересовалась:
– А вы всегда учеников отмечаете на бумаге?
– Всегда, – флегматично ответил Кир.
Только он выложил последний предмет – красную и синюю ручки – как в ту же секунду прозвенел звонок. Ученики уже стояли у своих мест, вытянувшись во фрунт, у каждого на парте красовались до поры закрытые тетради, ручки, цветные карандаши и спящие ученические голопланшеты, а венчал эту геометрическую красоту учебник зоологии за восьмой год обучения, заранее открытый на нужной странице. Сейчас, в мае, закончился раздел «Млекопитающие», и ровно один академический час – по мнению Кира, непростительно мало! – уделялся биоразнообразию жизни той планеты, на которой развивалась колония.
Но на одной парте не было ни карандашей, ни ручек, ни тетрадей, ни учебника. Кир только глаза прикрыл. Снова. Его постоянная головная боль – Дженк. Учитель не стал делать замечания. На открытом уроке только разборок с проблемным учеником не хватало!
– Здравствуйте, класс! – поприветствовал учащихся Кир.
– Доброе утро, Кир Сергеевич! – донес ему в ответ хор детских голосов.
– Садитесь. Кого нет? А, вижу. Итак, кто скажет мне тему урока? Если посмотреть на доску, вы вполне можете догадаться, хотя это и не особенно очевидно, – поддел познавательный интерес своих восьмиклассников Кир.
– Там жук. Это