А я уже едва не урчала от его рук.
– Я просто позволял тебе сидеть в кустах, – не давал мне спуску Амал. – Соглашайся.
– На что? – блеяла я, дрожа все сильней.
– Никаких больше кустов. Все свободное время с тобой. И несвободное по возможности тоже.
– И все? – вздернула я бровь.
– И все, что захочешь, – пообещал он, притягивая меня к своим губам, только я уперлась в его грудь сильнее.
– Я же не… – замотала головой.
– Я знаю, тише, – осторожно провел он по моему подбородку пальцем. – Я не трону тебя, пока не будешь готова.
Все показалось сном, который стремительно превращался в реальность. Щеки запылали вместе с ушами, и я совсем растерялась, выскальзывая из его рук:
– Я… я… Я подумаю.
– Подумай, – улыбнулся он, спокойно глядя, как я пячусь от него.
И я задала стрекача. Сердце прыгало в груди сначала вообще не пойми от чего: стыда? страха? Но вскоре я осознала, что просто счастлива. Да так, что едва ли могла это пережить. Я примчалась к маме в кабинет, выпалила с порога все, что произошло, и распласталась у нее по полу, тяжело дыша.
– Смотрю, ты разобралась в чувствах, – улыбнулась она, нависая надо мной.
Я только ошалело кивнула тогда и расплылась в улыбке.
Теперь же с губ сорвалась лишь горькая усмешка.
– Мисс, здесь подойдет? – спросил водитель такси.
– Да, спасибо, – сдавленно поблагодарила я и вылезла из машины.
Дешевая гостиница встретила тишиной и дрожью лампы от сквозняка в узком коридоре. Под ногами зарябила щербатая мозаика, пока я пришибленно пробиралась к своему номеру. Долго пыталась попасть в дверной проем дрожавшими руками, но, наконец, оказалась внутри и захлопнула дверь.
Вот и все.
Грудную клетку затопило болью. Я только доплелась до кровати и сжалась на ней в комок, скуля, как побитая собака…
***
Амал
– Амал…
Я даже не двинулся. Сил не было. Мне казалось, если я скажу хоть что-то, то мир взорвется, и я останусь в пустоте…
Отец прошел в комнату и сел на подоконник напротив. Над башнями замка уже прочертил свои малиновые контуры рассвет. Ветер трепал полы расстегнутой рубашки и, казалось, раздувал боль в груди, как угли в костре. И ведь это только начало… Боль станет только сильнее. И желание причинять боль в ответ – тоже.
– Не давай мне надежд, – попросил я глухо.
Отец пристально посмотрел мне в глаза:
– Поговори с Дженной.
– Не давай. Мне. Надежд, – жестко отчеканил я. – Я – не тот. И ты это знаешь.
– Я только знаю, что ты – не я. И что выбор твой правильный.
– Она бы не сбежала…
– Ты знаешь Мальву лучше всех. Не понимаешь, почему сбежала?
Я только стиснул зубы и отвел взгляд. Сердце ударилось о ребра впервые за многие часы. Только зря.
– Ей не подходит это все, – обвел я взглядом комнату. – Она другая. Свободная. И пути у нас разные. Я всегда это знал.
– Ты очень серьезно относишься к своим обязанностям, сын, – сурово начал