Выживших, уступив Сандре Койл.
Я и в самом деле не понимал, что со всем этим делать, пока у меня во дворе не поселился Эли Хансен.
Вы же не думали, что я забыл о зацепке, которую оставил в конце предыдущего письма?
Напишите мне в ответ, и я расскажу Вам об Эли.
Эту историю Вам не захочется пропустить.
Вы уж мне поверьте.
Прошу вас, ответьте; мне бы это невероятно помогло.
Если честно, то несмотря на бодрый тон, который я взял на протяжении этих писем, чтобы они выглядели веселей, я тут еле держусь.
Встреча была бы сейчас очень кстати.
Ваш самый преданный анализируемый,
Лукас
5
Дорогой Карл!
Что ж. Вы так и не ответили. Я надеялся, что приманка в виде Эли вас соблазнит. Возможно, необходимо было еще переждать. На самом деле Вы и не могли бы так быстро прислать ответ посредством почтовой службы, но я надеялся, скажем, на записку, доставленную лично, или телефонный звонок, или мейл. Дело в том, что произошло сразу много событий, причем очень быстро, и я решил снова сесть за письмо уже сегодня. Во мне теснятся миллионы слов, жаждущих выплеснуться на бумагу. Так что за дело!
Когда я отослал предыдущее письмо, в котором появляется Эли, – нет, постойте, это, кажется, было два письма назад. В общем, когда я просунул его в щель для писем и газет в Вашей двери, я принял решение поговорить с Эли. (Да, я знаю, что говорил о почтовом отделении, но мне хотелось бы, чтобы Вы прочли мои письма как можно скорее, и к тому же я удостоверился, что никто не увидел, как я нарушаю запрет на приближение к Вашему дому, так доходчиво переданный мне полицейским Бобби.) Эли сидел в оранжевой палатке уже четыре дня, и я начал беспокоиться, не останется ли он в ней навечно.
Я шагал домой, вежливо приветствуя встречных, как мне и свойственно, и мысленно примеривал варианты беседы с этим молодым человеком. Мне не хотелось его поучать. Моей целью было скорее его разговорить, а самому – внимательно слушать, что у меня естественным образом очень хорошо выходит. Взвесив все свои возможности, я пришел к выводу, что прежде всего попрошу разрешения залезть в палатку, а потом – при условии, что получу его, – сяду внутри по-турецки и стану просто мягко смотреть Эли в глаза, как Вы делали когда-то, посылая свою душевную сущность внутрь меня или пытаясь разыскать мою сущность «на астральном уровне». Я решил, что это будет самым доходчивым способом объяснить Эли, что лучшая часть моей души любит лучшую часть его души и что я рад приветствовать его палатку в своем дворе. Что я здесь, с ним вместе. Что я собираюсь принести ему всего себя без остатка. И что я более чем готов продолжить ту работу, которую мы начали в начале года.
Но когда я проходил по Мэйн-стрит и в поле моего зрения показалась огромная черная шелковая драпировка на фасаде кинотеатра, я ощутил сильный голод, и не успел я опомниться, как уже сидел в «Кружке с ложками», а передо мной лежал сэндвич с беконом и стоял стакан