Охали, ахали, судили, рядили, прятались за жизнь Лены. Вика все беседы переключала на то, как важно, чтобы детей было много в семье. Клаус и Жиль охотно поддерживали эти разговоры. Поговорили о родителях и о том, что происходит на Родине. Вечеринка была скучная, разговоры почти ни о чем. Куда-то подевались теплые доверительные отношения. Было ясно, что жизнь всех не только раскидала, но и изменила, и что теперь очень сложно так беззаветно любить друг друга, как раньше в студенческие годы. Теперь надо выстраивать свои жизни только самостоятельно. Девочки расцеловались, обнялись. Женя расплакалась, она так ждала этой встречи. Наташа прижалась к ее мокрой щеке и тихо сказала:
– Держись, дуреха, я же тебя предупреждала…
Через год Женя родила девочку Катрин, и они с Клаусом прилетели в Москву показать внучку родителям Жени.
Женя была счастлива оказаться дома. Она скучала по Москве. А в Москве вовсю уже шли глубинные процессы Перестройки. Родители Жени, увидев очаровательную внучку, Катеньку, как они ее называли, не могли нарадоваться. Они очень хорошо относились к Клаусу, им казалось, что, слава богу, хоть кому-то в их семье повезло, имея в виду Женю. Дом, машина, достаток – им никогда ничего подобного и не снилось.
Катенька, однако, несколько дней подряд капризничала, у нее болел животик, она без конца плакала. Женю она окончательно замучила, она из-за Катрин совсем не высыпалась. Ни бабушка, ни дедушка, ни укачивание на руках не помогало. Женя все время крутилась, чтобы успокоить ребенка.
Клаус вызвался посетить ближайший рынок, чтобы купить, как он говорил, к столу правильные продукты. И Женя и Клаус забыли, куда они вернулись. Клаус спросил на всякий случай у тещи, что надо купить, и побежал менять марки на рубли. Он, увидел какую-то молодую женщину, оглядывающуюся без конца у ближайшей сберкассы, подошел к ней, спросил, где можно поменять марки на рубли. Она предложила ему свои услуги, и Клаус согласился. Обмен валюты с рук был запрещен. Но Клаусу повезло, он поменял выгодно деньги, был очень этому рад и побежал на рынок. Купив все необходимые овощи и фрукты, он вернулся домой с авоськой, полной серых бумажных пакетов, и с гордостью стал вываливать их на стол. Он не ожидал, что свекла, морковь и картошка будут покрыты липкой серой землей. Клаус был недоволен, бурчал под нос себе что-то.
Раздался звонок в дверь. Женя только что встала, не прибранная и в халате, она побежала открывать дверь. На пороге стоял Дима. Нет, не Дима, а известный герой голливудского фильма! Боже, каким он был шикарным красавцем, разодетым с таким большим вкусом! Дима! Это был он! Голубой костюм тончайшей шерсти, белая сорочка с синим галстуком, модные ботинки, очки в золотой оправе, которые ему очень шли и дополняли его образ преуспевающего бизнесмена Нового Света. В руках у него был огромный букет красных роз. Он уже на пороге протянул растерявшейся Жене цветы, обнял ее и высказал, тысячу раз заученную