мужчины любят, когда их хвалят, а не ругают.
– Да за что же тут хвалить? – Станевич, маленькая, складная и гибкая, любой элемент гимнастики, что спортивной, что художественной, выполняла без запинки.
– Даже если не за что, всё равно хвали, – тихо добавила Масевич. – Если ты усвоишь это правило, любой мужчина будет твой. Вот смотри.
Ира-художница пошла к Попинко и стала аккуратно поправлять руку с мячом, вытянутую вперёд. Станевич не слышала, что она говорила Андрею, зато видела, как расплылся их староста в улыбке.
– Ну что, усекла? – раздалось за спиной. Это к фигуристке подошла Кашина. Ира-большая смотрела на Иру-маленькую: – Вот как нужно.
– Что нужно? – кряхтя поинтересовался Юлик.
– Ничего не нужно, – взбрыкнула Станевич. – Научиться отжиматься мне нужно. Понял? – она пошла к свободной лавке, оставив недоумевающего Юлика и смеющуюся Кашину.
– Штейнберг, тебе нужно развивать гибкость, – посоветовала Ира-прыгунья конькобежцу. – Когда я лежала в диспансере на Курской, наш хирург Балакирев объяснял нам, что, если мышцы не растягивать, они стареют быстрее.
Юлик, которого в данный момент гораздо сильнее интересовало, почему так резко с ним разговаривала Станевич, ухмыльнулся:
– Да слышали мы про твой диспансер, Кашина. Сто раз уже слышали. И что в парке там снимали «Покровские ворота» с Олегом Меньшиковым и Леонидом Броневым. И что Балакирев ваш – лучший в мире мужчина. Как будто там других хирургов нет.
Николина, проскочив мимо них за брошенным обручем, весело крикнула:
– Хирурги может там и есть, а вот личностей, как Балакирев, поискать. – В ожидании сегодняшнего вечера ничто не могло испортить Лене-высотнице настроения. Ира-высотница, не понимая причины радости, ответила растянуто, как Багира из Маугли, которую озвучивала актриса Людмила Касаткина:
– Да, Николина, ты права. Этот мужчина – мечта любой женщины. – Она повела кистью в сторону выхода. Как раз в этот момент в зал бодро вошёл Гофман.
– Ладно, ладно, Кашина, не надо так подхалимничать. Я и без подобных комплиментов не буду вас наказывать, – довольно объявил он.
Малыгин и Маршал, распластались на лавке, от которой отжимались. Виктор от смеха, Таня от бессилия.
– Прямо какой-то массовый фанатизм, – упрекнул всех Кириллов, вставая с ковра.
– Удушиться проще, – кивнула на мужчину Масевич.
– Ты предпочитаешь, чтобы я это сделал с лентой или на кольцах? – пошутил Толик-младший.
– Попинко, а что у нас с лицом? – поинтересовалась Кашина у Андрея. Он напряжённо смотрел, как Масевич разговаривает с Кирилловым. Прыгун в высоту вздрогнул.
– Ничего. Отрабатываю нужное выражение, – ответил он Ире и катнул мяч по ковру в сторону Штейнберга.
– Выражает то лицо, чем садятся на крыльцо, – отшутился Юлик, отбив мяч обручем, как клюшкой.
Конец ознакомительного