возвращались.
– Чирики-чики-чик, – весело чирикнул воробей на ветке прямо над головой девушки. Склонил головку набок и хитро посмотрел на Нику.
Она вдруг услышала, как на детской площадке о чем-то спорят ребятишки. Почувствовала, что может дышать. Неглубоко, но спокойнее, ровнее. Услышала, как бьется сердце, уже не срываясь в галоп.
Боль, державшая ее в крепких объятиях эти полчаса, стала тише. Свернулась в тугой небольшой клубок и спряталась куда-то вглубь, под сердце. И затихла, лишь изредка давая знать о себе резкими уколами. Их она будет чувствовать еще долго. Вероника это точно знала. Как и то, что завтра у нее начнется новый день и новая жизнь.
Любовь и философия
«Он будет моим!»
Лиза чуть не подпрыгнула от собственной мысли. Такой она была уверенной и однозначной, что отступать стало некуда. Осталось только бежать и добиваться.
Но это не про нее, не про Лизу. Сколько себя помнит, она всегда предпочитала прикинуться серой мышкой и не отсвечивать. Такой мышью себя и считала. Серенькой, невзрачной. Белесые ресницы и брови явно требовали косметики. Но пользоваться ею Лиза не умела, да и не стремилась. Нос-«картошка» тоже не добавлял привлекательности. Нерешительностью и неуверенностью Лизы многие пользовались. Особенно учителя в школе. Постоянно назначали на «высокие должности». Почти все школьные годы она была старостой класса. Не смела отказаться, не умела говорить «нет».
А одноклассники считали ее занудой и ботанкой. Не очень-то хотели с ней дружить. Не говоря уж о каких-то романтических чувствах со стороны парней.
Лиза окончила школу, уехала подальше от родного города и поступила в университет на исторический факультет. Но серой мышкой быть не перестала. Так и проучилась 4 года, прячась от сокурсников за своей привычной маской.
Близилась весенняя сессия. Правда, сама весна не спешила вступать в права. Только изредка ненадолго заглядывала ярким солнышком в окна. Или умывала теплым дождиком стены города. Чуть-чуть пробегала по деревьям, приоткрывала набухшие почки.
Лиза чего-то ждала. Чувствовала: вот-вот случится.
Это «что-то» однажды вошло в аудиторию в образе преподавателя западной философии Сергея Николаевича. Увидев его, девчонки тихонько захихикали и зашептались:
– Ну, настоящий «философ». Не от мира сего!
А он и правда был не от мира. Пол-лица скрывали большие очки в роговой оправе с толстыми стеклами. Отросшие, давно нестриженые волосы выглядели неухоженными и какими-то запущенными. Пиджак висел на Сергее Николаевиче, словно с чужого плеча. В общем, несуразный какой-то. И взглянуть не на что.
Немного смущаясь, преподаватель прошел за кафедру и нерешительным взглядом окинул аудиторию.
– Начнем! – неожиданно громко и решительно сказал он. И начал. Да еще как!
О философах и их теориях рассказывал интересно и увлеченно, даже самозабвенно. И уже через пять минут его лекции все девчонки в группе смотрели на него влюбленными