напахтывая перу.
Ищу улыбку, свет синхронизируя,
и Женщину оСловливая вновь,
чтобы однажды снизошла счастливая
на Землю,
как прозренье, как Любовь.
Чаша Грааля выпита до дна
и ласково зовёт меня по отчеству, —
рояль освободили от чехла,
чтобы озвучить гармонией пророчество.
игрушечный пасечник
Игрушечный пасечник с настоящими пчёлами,
это насмешка над первоосновами,
это же нонсенс для жизнетворчества, —
ни тебе меда, ни пчелозодчества.
Пастух без стада, птица без крыльев,
парадоксального маразма засилье,
ядом отравленным винозастолье,
вселенской корректировки старые колья.
Там, где дороги с горизонтом сливаются,
всё спахтывается как зачинается,
взрыв накапливает противоречия,
там, где расписано всё, где намечено.
Путь не прервётся, вехи не спрячутся,
мечтами музыка во всех обозначена,
кто-то мурлыкает, кто-то играется,
цветы медоносят, Женщина рождается.
наждак облаков
Наждак облаков мои небеса
очистит до блеска, оголяя Мечту,
проступят мачта и паруса,
шхуны моей, что мчит в Красоту.
Под днищем бездна рифов и тьмы,
шторм разгоняет волны ненастьем,
игрою света в рабство страсти,
горизонт зачиная от моей кормы.
Я капитан, рулевой и матросы,
Я вся команда, один и за всех,
ветер из облаков сплетает косы,
раззвучивая мили океанских вех.
Что-то сложилось и ещё сложится,
ступенями в высь млечных путей,
нет времени, чтобы итожиться,
нет многоточий в судьбе моей.
холопским невежеством расстреляны улицы
Похороны за счёт умершего,
Камертония – не наука,
поприветствуем босиком вошедшего,
без него была такая скука…
Стабильность вредна жизнетворчеству,
а тут и гимны, и речи,
лихое герое-зодчество,
цветов нет, но зато свечи…
Погребальные, не для освещения,
усугубляющие и искренность, и тьму,
наше родное импортозамещение, —
зал заседаний в тюрьму…
Холопским невежеством расстреляны улицы,
стреляя в другого – убиваешь себя,
с клеймом «убийца» Богом осудишься,
но у жертв и убийц – одна Земля…
Босиком-о-изм, и тут не до смеха,
простота и здесь хуже воровства,
босиковское президентство —
потеха,
ликуй, героическая братва…
И я был там, и смеясь, и плакая,
понад-усе-шность пряча тайком,
кубанская бабушка моя так красиво балакала,
и мне