сколько можно рвать, метать, пырять…
Закон зимы, весны и прочих лет,
Времён, безвремений и новых концентраций
Следить и бдить за ходом инноваций,
В садах и городских адах акаций
Катать снежки пытливой детворе.
И отдыхать давать земной коре.
Лавина счастья снежных всех богатств,
Пушистых замыслов от нежности цыплячьей
Продляет жизнь. Ликует каждый зрячий,
Как дышат снегом души зимних царств
И по весне лекала отдают
Утехам птичьих гнёзд и человечьих,
Когда от счастья человек беспечен,
Добро творится, вяжется кино,
Как птичий толк летит по кимоно.
Снег – чистота, белей которой нет.
Пусть вечен будет кружевной сей свет.
Весенняя элегия
Еще не бледно-голубая,
А нежно-серая эмаль
Блестит, как струнка дождевая,
Согрев пленительную даль.
Я, как вчера, томлюсь весною
И спора белого боюсь,
Готова к солнечному зною,
В ветвях лучистой льдинкой длюсь.
Мне о драконах пел в тумане
Весь театральный балаган,
И звонкой денежкой в кармане
Дразнил учтивый уркаган,
Но голубеет морем небо,
Развеивая пыль и мрак,
И в стрекозиных крыльях света
Живет мое сердечко так,
Что истончилась пленка мира,
Собрал плоды водоворот,
Ракушкой гулкого эфира
Зовет гусей вперед на взлет.
Бурлящим горьким лимонадом
На землю с крыши бойко льет
Весны тяжелая утрата —
Снегов безбашенный полет.
«Я напишу тебе письмо…»
Я напишу тебе письмо
на срезе стебля дождевого —
тебе то искреннее слово,
что вьется по сердцу тесьмой.
Прочтешь по лилиям небес,
воздев глаза и сердце к башне.
Так в одиночестве мне страшно
лить кровью сердца на твой срез.
Пространство не преодолеть
движением шагов по кругу.
По часовой не ходят к другу,
соединить не может плеть.
И возрастные рубежи —
не шагом пройденные вехи, —
Над становленьем человека
изгибы света и мосты.
Путевые заметки
Мозги в пути, они придут попозже,
когда испортишь дуростью полжизни
и перережешь постромки и вожжи
в снегах и травах подлинной Отчизны.
Мозги столетья отмокают в стужах,
взлелеянных насмешкой государства —
живи, как хочешь в тайных тропах царства,
одна с детьми и внуками, без мужа.
И полный день работай безутешно,
как проливной объезженный автобус,
пока флажками не обтыкан глобус —
мечтаниями детских