скрываться кто-то еще. С выскакивающим из груди сердцем Грейс идет к машине, глядя прямо перед собой. Вынимает пакеты, запирает багажник и возвращается. Парень у подъезда переместился. Теперь он стоит у нее на пути, чуть наклонив голову, словно зверь, готовый к броску. Грейс обходит его и слышит за спиной утробный смех, больше похожий на рычание.
Открывает дверь, входит в подъезд, вбегает в лифт и жмет на кнопку тринадцатого этажа. Пока лифт ползет вверх, она прислоняется к стене кабины. Ноги дрожат и будто отделены от тела. Мартин не должен знать. Он пожалуется смотрительнице, хотя жаловаться особо не на что, и станет еще хуже. Они разбирают покупки. Мартин отправляется в постель, а Грейс заставляет себя взяться за тетрадь. Сначала пальцы не слушаются, ей трудно выводить буквы, но постепенно она погружается в мир своих фантазий. В тишине слышны знакомые звуки: похрапывает Мартин, тихонько посапывает Чарли, что-то бормочет во сне Блейк. Ее семья рядом, на расстоянии вытянутой руки. Грейс пишет, и ее тревога угасает, будто придумана и неприятный случай у подъезда произошел с кем-то другим.
Мелисса расхаживает возле лестницы, ожидая появления Пола. На этот раз она настроена решительно и поговорит с Иззи. Буква «И» на двери комнаты дочери блестит в проникающем через окно свете наружного фонаря. Уже темнеет. Толстый ковер заглушает звук шагов. Дом строился как оазис спокойствия, и Мелисса пытается себя успокоить. Когда это здание было закончено, его проект получил премию по архитектуре, однако, вернувшись от Евы несколько часов назад, Мелисса спустилась на кухню, и ей показалось, что серые бетонные стены сомкнулись вокруг нее, как в тесной тюремной камере. На кухне Евы царит беспорядок. Цвета словно воюют друг с другом – красный диванчик сражается с оранжевыми стенами, а те – с бледно-розовым персидским ковром. На столе громоздится гора кулинарных книг и вырванных из журналов рецептов, к стенам приклеены детские рисунки, одежда брошена на стулья, окна распахнуты настежь. Сегодня сад был наполнен криками играющих детей, Эш радостно смеялся. Странно, но Мелисса не помнит, смеялась ли Иззи в его возрасте. В то время она проводила с дочерью совсем мало времени. По крайней мере, днем. Тогда за Иззи присматривала няня, которую наняли, чтобы Мелисса могла работать. По ночам она выскальзывала из супружеской постели и пристраивалась рядом со спавшей малышкой, жадно вдыхая ее запах.
Вернувшись от Евы, Иззи поспешила в свою комнату, чтобы доделать домашнее задание. Чуть позже туда отправился и Пол. Как обычно, он закрыл за собой дверь. Сказал, что Иззи нужна его помощь, и попросил не мешать. Мелисса подходит к окну. В свете фонарей сад с присыпанными гравием дорожками кажется безжизненно-бледным. Лужайка Евы так и сверкала на полуденном солнце. Руки Мелиссы все еще пахнут травой. Такой же аромат витал в воздухе в тот день, когда она познакомилась с Полом. Это было двадцать лет назад. Ее будущий муж полулежал, словно античный бог, на краю травяного корта в теннисном клубе. «Ты только погляди, – прошептала Мелиссе ее подружка Джули. – Наверняка на нем девчонки