наследства без хозяина. Однако Арнольд ещё выживал на какие-то гроши. Главное, чтобы никто не пришёл к нему как-нибудь ночью с топором… Видя Эрика, скульптор всегда радовался, – бедному старику было совсем не с кем разговаривать, а таким людям, как он, это было очень необходимо. Правда, Эрика часто донимали его скучные монологи об искусстве, жизни, Боге, даже рассказы о давней войне, в которой дядя Арнольд принимал непосредственное участие, которые из уст старика скручивали уши в тонкие трубочки, и, если напихать туда табака, можно было их выкурить, и не один раз, пока старик говорил – и то полезнее будет.
– Дядя Арнольд, – помахал рукой Эрик, не будучи до конца уверенным, что старик это увидит.
– А-а, Ерик! Проходи, садись-садись, – хрипло заговорил Арнольд.
– Нет, – без стеснения отказал блондин. – Мне бы только… хотел у вас попросить цветов сорвать.
– Вот как, – старик посмотрел на пышные кусты вдоль низкого забора. – Только сорвёшь ты уже не цветы.
– А что же?
– Мёртвые цветы, – прозвучало логично, однако такое резкое высказывание очень смутило Эрика.
– Ну, мне нужны цветы, – не зная, что ответить, повторил мальчик.
– Нужны, не нужны, а ты их убьёшь.
– Но я… И что? Они же всё равно неживые.
– А как же… – Арнольд нежно взял в ладонь ветвь и приподнял. – Они растут, плодятся – почему же неживые?
– Да… – Эрик совсем запутался. Он не понимал, что говорит скульптор, и хотел только поскорее взять цветы и пойти. Он протянул руку.
Старческие глаза не сразу заметили манёвра. Арнольд только вздохнул и сказал:
– Ты поймёшь потом. Маленький ещё. Хотя, кто знает, что лучше – жить счастливо и без понятий или страдать от многого ума?
– Спасибо, дядя Арнольд! – помахал ему Эрик, сжимая в руке сирень.
Скульптор печальным взглядом проводил неопрятный букет ярких цветов и почему-то улыбнулся. «Калечить природу – это в человеке от рождения. И почему так? Может, природа сама хочет смерти?» Под аккомпанемент странных мыслей старик вернулся к работе.
А вот Эрик тем временем с нескрываемым трепетом подходил к высокому терему. Хоть он и был достоянием Пекатума, выполненный из сосновой древесины, с занавешенными окнами и практически лишённый резьбы там, где было положено, терем выглядел неприветливо. Но для Эрика роль играла не внешность, а то, что внутри – буквально. Его друг, его человек, которого он считал близким последнее время и будет считать ещё долго, жил здесь, пусть и почти незаметно для окружающих. Настоящий хозяин редко появлялся в этом доме, – только прислуга из двух человек выходила на улицу, в то время как кульминационная для Эрика личность всегда пребывала внутри. Правда, слуги недолюбливали, когда мальчик без спросу вторгался в их дом, а к переговорам были холодны. Потому он сразу решил – сегодняшний день войдёт в череду тех, что быстро могут прерваться.
Оказавшись за изгородью терема, Эрик забежал за крыльцо. Ни ушами, ни глазами он никого не заметил, а значит, можно было действовать. Взяв сирень в зубы, – ему показалось, что стебли