минут к самолету подкатил джип, из которого вышли несколько офицеров. Как определил Фрэнк, двое из них были полковниками, а остальные рангом пониже. Они поднялись внутрь, задраили дверь, один за другим были запущены все четыре двигателя, самолет задрожал и двинулся к дальнему старту.
Вскоре Оман остался далеко позади, слева постепенно исчезали в дымке очертания Аравийского полуострова, справа тянулись берега Ирана, и, как бы напоминая о том, что самолет летит по направлению к зоне военных действий, недалеко и ниже их прошли два F-18 с американского авианосца, который с этой высоты казался маленькой лодкой.
«Похоже, что скоро начнется основной номер программы, мистер Норман», – сказал сам себе Фрэнк и уткнулся в «Галф таймс», купленную в аэропорту.
Глава 13.
Когда самолет приземлился в международном аэропорту Багдада —несмотря на наличие в его названии слова «международный», им регулярно пользовались, помимо самолетов американских ВВС, только рейсовые лайнеры «Ираки эйрвейз» и «Джорданиэн эйрвейз», – Фрэнк убедился, что иметь на борту крупных военных чинов совсем неплохо. Самолет подрулил прямо к зданию аэровокзала, дверь моментально открыли, и господа офицеры прошли всего с десяток метров по залитому солнцем полю, как сразу же очутились в прохладном помещении. Здесь у стойки и рамки металлоискателя наряду с американскими военными из военной полиции стояли и иракские служащие, но документы проверили только у Фрэнка – единственного штатского американца. Впрочем, вся процедура заняла не более двух минут. Иракский служащий сличил фото в паспорте Фрэнка с оригиналом, поставил штамп, протянул ему паспорт со словами «Ахлян ва сахлян» и сам же перевел: «Добро пожаловать в Багдад». Фрэнк поблагодарил и прошел вперед.
В зале прилета его встречала вся американская колония благотворительного фонда «Уэлфээ интернэшнл» в количестве двух человек: директор-распорядитель мистер Дуглас Ричардсон и бухгалтер, он же программист и служащий для всяких поручений, мистер Джеймс Мур. Фрэнку сразу же бросилась в глаза поразительная разница в их внешнем виде. Помимо разницы в возрасте, Ричардсон имел вид типичного пожилого араба. Та же темная кожа лица и рук, подвергавшаяся воздействию солнца в течение десятилетий, такие же, в значительной мере поседевшие, волосы, даже налет какой-то чисто восточной вежливости без малейшего намека на свойственную американцам фамильярность. И чисто восточное изящество в одежде, на которое Фрэнк обратил внимание еще во время учебы в Дамаске, – выглаженные брюки и абсолютно чистые полуботинки.
Джеймс Мур, напротив, имел вид типичного американца. Его даже нельзя было назвать очень загоревшим: можно было подумать, что он пробыл все лето где-нибудь в Нью-Йорке и выбирался на природу только в Центральный парк по уикэндам. Его рубашку и брюки явно нельзя было назвать выглаженными, а на ногах вместо туфель красовались изрядно стоптанные сандалии. И прическа… Хотя у самого Фрэнка были непослушные волосы, такого он еще не видел. Ему пришло в голову,