на лето выезжает полк отца, и в квартире в Днепропетровске. У них дома постоянно бывает кто-то из Таниных сокурсников по Днепропетровскому горному институту или кто-то из школьных товарищей ее брата Бориса. Они разговаривают, играют в настольный теннис, слушают музыку, пьют чай, обсуждают самые разные проблемы, расспрашивают друг друга о взглядах на жизнь… В широком кругу они отмечают семейные праздники. Эта культура общения в последующем во многом уйдет из нашей жизни. Сталинские репрессии 1930-х сыграют тут немалую роль, существенно ослабнет и сила родственных связей.
Перед нами встает талантливо написанная очевидцем и участником картина днепропетровского студенчества, с его горячностью, порою необузданностью, увлеченностью, молодым задором…
И, казалось бы, совершенно уникальная ситуация влюбленности друг в друга между Павлом Чахурским и Таней повторяется в несколько ином варианте в Днепропетровске. Возникает любовный треугольник, в котором Таня готова сделать выбор в пользу Жени Иейте, музыканта, человека, уже много пережившего, яркого, напоминающего ей немного «Павлушу». Танин интерес к людям и ее делает необычайно притягательной для них! К тому же сама Судьба благоволит Знамеровской. Отец получает новое назначение в Ленинград, и Таня вновь встречается с «Павлушей». Он делает ей предложение руки и сердца, она принимает это предложение, и их роман вступает в новую фазу своего развития, о которой Знамеровская пишет в своих следующих рукописях. Старые друзья, однако, не отринуты и не преданы забвению. Как когда-то Чахурский умел отказаться от предложенного ему сердечного дара, не затронув самолюбия Тани, так и Таня умеет даже отказом не обидеть и не унизить друга.
Удивительно, но основанный на реальных событиях дневник имеет при этом ясную, продуманную литературно-художественную композицию. В нем присутствует четкая симметрия. Он начинается с восхищения Тани Павлушей Чахурским и заканчивается этим восхищением, пройдя через испытание отверженностью. Он начинается с Детского Села и заканчиваются Детским Селом и Ленинградом, включив в свою середину Рудяково, Днепропетровск и Крым. Складывается ощущение, что не столько события затягивали автора в свой круговорот, сколько автор своей волей и талантом диктовала логику разворачивающимся событиям.
В издаваемой рукописи можно найти материалы для изучения истории советского школьного образования 1920–1930-х годов, для исследования особенностей постановки в те годы преподавания в Днепропетровском горном институте, поскольку автор достаточно подробно описывает как изучавшиеся предметы, так и многочисленные практики, воспоминания о которых запечатлелись в ее памяти на всю жизнь. Особенно прочувствованно в дневнике воспроизводится поход по Крымским горам с изучением их геологии, с жизнью практикантов без какого-либо комфорта, но в дружной компании увлеченных людей, исследующих свой предмет не только по книгам и учебникам, но и в живой природе, стирая ноги и до ссадин и синяков