охраной. Тогда Навицкая и выглядела иначе – с армейским "бобриком", в мешковатых брюках и темно-серой толстовке или футболке с принтом "День ВДВ", мускулистая, угрюмая, с размашистой мужской походкой и мужскими же ухватками, агрессивно сверкающая глазами. Бывшая десантница из Крыма, недовольная переменами той весны, наотрез отказалась приносить новую присягу, со скандалом уволилась из армии, на прощание крепко послав сослуживцев, принявших другое решение… А через месяц ее арестовали по обвинению в убийстве и попытке теракта.
Антонина читала об арестантке, смотрела видеосюжеты с ней и думала: "Мерзавка! Вовремя ее остановили! Такая и впрямь на все способна, это по ее лицу видно!" и "Фу, ужасно. Это вообще кто? Он или она? Или оно? Вот уж точно, оно!". Сомнений в вине Навицкой у Антонины Коган не возникало: "Раз арестовали – значит, было, за что. Э, да она сама призналась, что на вокзале нашли ее сумку! Еще вопросы есть?"
И тут ее муж, Ефим, вызвался защищать Наталью бесплатно, да еще припахал обоих своих компаньонов, Игоря Никольского и Виктора Уланова. Антонина была в шоке. А потом устроила мужу дома такие боевые действия, что стены бросало в дрожь. Но Коган стоял, как скала, и ни разу не дрогнул. Если иногда он уступал жене в менее значительных вопросах, то во всем, что касалось его работы, был непоколебим.
"Как я на работе людям в глаза буду смотреть? – вопрошала Антонина, – Новость уже по всему интернету разошлась, меня спросят: твой муж с ума сошел, или к "пятой колонне" подлизывается?" "А тебе мнение ваших кумушек важнее истины и справедливости? – ответил муж, уставший от скандалов, бойкотов и звона посуды. – Извини, но мне – нет! Я выполняю свой долг и плевать хотел, что обо мне думают какие-то пустозвоны!" "Вот как? На жену тебе тоже плевать? И на детей? Тебе эта амбалка важнее? А может, она с тобой все же расплачивается? Натурой, прямо в комнате для свиданий?" – Антонина читала в интернете ленту движения "Навицкую – в "Черный дельфин!" и там уже протащили эту тему. "Дура!" – впервые в жизни обругал ее муж. И это стало последней каплей.
После развода Тоня перевелась в московское отделение издательства и сама перебралась в Златоглавую с сыновьями – 16-летним Давидом и 10-летним Моисеем. Пусть новоиспеченный "воскресный папа" побегает между двумя столицами, если хочет видеться с детьми! А вскоре она встретила в Москве своего давнего друга, и через несколько лет они поженились…
Уезжая в Москву, Тоня надеялась, что мерзкая солдатка огребет по полной. Пожизненное ей, конечно, по закону не дадут, но и четвертака достаточно. Тоня с мужем как раз будут любоваться внуками с террасы подмосковной дачи, когда Навицкая выйдет – старой беззубой развалиной, и это будет справедливо…
Но оказалось, что девицу подставили. Ефим с товарищами выловили настоящего диверсанта-убийцу. Наталью оправдали, и она начала строчить детективные истории, пользующиеся спросом, а потом еще и вышла замуж за Уланова…
Сыновья становились все старше и все больше напоминали Антонине Ефима. От нее им не досталось практически ничего. Оба смуглые, горбоносые, со сверкающими черными глазами,