уверен, именно Рембрандт должна сделать это – по двум причинам. Во-первых, потому, что это она сообщила о выражениях, которые употребляет Бренди, и если вы или я, не важно кто, обратимся к Бренди по поводу того, о чем она говорила с Рембрандт, то создастся впечатление, будто она наушничает нам, что в свою очередь отразится на ее авторитете как командира. У меня здесь есть два младших офицера, а не один офицер и один доносчик. Во-вторых, Рембрандт, это очень важно и для вас, чтобы вы разобрались с этими проблемами сами. Знаю, Бренди можно испугаться, и не думаю, что кто-нибудь в этой комнате горит желанием пободаться с ней, но если я позволю вам прятаться либо за Армстронга, либо за меня, вы никогда не сможете, стиснув зубы, нырнуть в воду – я имею в виду, что вы никогда не обретете той уверенности, без которой нельзя стать толковым офицером. Вот почему я хочу, чтобы вы сами поговорили с Бренди.
Некоторое время он обменивался взглядами с лейтенантами, а затем они оба кивнули в знак согласия.
– А что касается того, как говорить с Бренди, если не возражаете против непрошеного совета, я просто посоветовал бы вам прежде всего не вести с ней беседу в форме явной конфронтации. О, я понимаю, вы будете нервничать, но попробуйте сделать это как бы между прочим, в форме случайного, даже небрежного разговора. Думаю, в этом случае ей не покажется, что ее привычки были предметом нашего обсуждения. Чем меньше мы будем приказывать и угрожать, тем легче нам будет управлять этой ротой.
– Я попытаюсь, капитан.
– Хорошо. – Командир коротко кивнул. – На эту тему мы поговорили более чем достаточно. Итак, прежде чем я прервал вас, вы начали говорить что-то о легионерах, с которыми у вас наиболее затруднительное положение?
– Верно, – сказала Рембрандт, снова роясь в своих заметках. – Один из тех, кого я имела в виду, это Роза.
– Роза? – фыркнул Армстронг. – Вы имеете в виду Вялую Фиалку?
– Да, так ее называют другие легионеры, – согласилась Рембрандт.
Шутт нахмурился.
– Что-то я не помню такую.
– Ничего удивительного, – заметила Рембрандт. – Но если поднатужитесь, может быть, и припомните. Роза, или Вялая Фиалка, – самая застенчивая натура из всех, кого мне доводилось встречать. С ней совершенно невозможно поддерживать беседу. Все, что она при этом делает, это бормочет что-то себе под нос и смотрит в сторону.
– Я уже давно отказался от попыток разговаривать с ней, – вступил в разговор Армстронг, – и, по моим наблюдениям, к тому же пришел почти каждый в нашей роте. Она, конечно, приятная женщина, к ней сразу начинают проявлять интерес молодые люди с естественным желанием узнать ее поближе, но тут же они начинают ощущать себя этакими Джеками Потрошителями.
– То же самое и с женщинами, – сказала Рембрандт. Каждой, кто заговаривает с ней, кажется, что она заставляет Розу нервничать. Черт возьми, иногда гораздо проще иметь дело с теми, кто вообще не люди. По крайней мере они всегда готовы к общению.
– Интересно, – задумчиво пробормотал