желтый дом на шесть квартир сплетен с дальним домом тети Тони, а еще со школой и кладбищем. Всё это одно жилище, все смотрят друг на друга и не только осуждают, но и любят. Любят болезненно, как себя. И не хочешь вглядываться в зеркало, но приходится: вглядываешься и признаёшь, что ты – это ты, никак не выкрутишься.
Культуры я всегда боялся больше, чем природы.
У нас был большой сундук, в нем отсыревшие вещи и несколько книг с плотными страницами бронзового цвета. Когда прикасался к этим книгам, слегка потряхивало. Сборники текстов писателей из республик СССР с фотографиями авторов. От этих фотографий несло жутью. Эта жуть гораздо тяжелее, чем та, что в темной роще, куда просовываешь голову и оставляешь себя на съедение. Никто там не потревожит, не растерзает, и возникающий страх – не больше, чем страх темноты.
Что удивительно, раскрыть ту книгу с фотографиями на любой странице – там будет о природе. Не об обществе и не о страстях. Описание заката, вдохновение горными хребтами, воспевание каких-нибудь бескрайних полей. И все бы ничего, если бы не фотографии.
Зачем они все воспевают природу? Я всем расскажу, какая ты красивая, только не трогай меня. Наверное, так. Скорее из страха, чем из восхищения. Чтобы защититься и не сгинуть.
Ерунду я какую-то сказал, да?
Культура и природа – это то, в чем тонет человек. Где страшнее? Кому как.
У стены, рядом с сундуком, стоял черно-бело-зеленый телевизор. Он бился током – можно было поднести к экрану ладонь и погладить колкие колоски. Ручка для переключения каналов давно отлетела и потерялась, приходилось крутить плоскогубцами. Канала всего три. Самый интересный – областной. Как ни странно, по нему шли зарубежные фильмы, как в видеосалонах. Видимо, кто-то просто добывал и ставил в эфир всевозможные кассеты. Были новости региона – аккуратная ведущая на синем фоне излагала кто-где-чего-зачем. Ну и скучные передачи типа в гостях у сельских жителей или вести с предприятий с однообразными интервью. Все это крайне неинтересно. И понятно, как к таким передачам относились сами работники канала – как к тяготе, поскорее бы снять и забыть.
Это был четверг.
Бабушка перебирала старую одежду в другой комнате. Перекладывала из шкафа в шкаф. Как четки – этим можно заниматься бесконечно. Я сидел на нашем старом диване и смотрел областной канал – американскую мелодраму. На выпуклом экране и без того всё в ряби, а еще, видимо, кассета, с которой транслировали, была затертая. Иногда не было понятно, кто из героев скрывается в говорящем пятне. Фильм закончился, началась традиционная передача о путешествиях по краю. Улыбающиеся ведущие принялись рассказывать о красотах нашей области, о дружном населении, о застольях. Так и сказали: «В каждом доме живет праздник».
Обычно все это воспринимается как фон или далекий щебет. Никогда не обращаешь внимания и не отвлекаешься от мыслей. Наши деревни сомкнулись кольцом вокруг чудесного озера, ля-ля-ля. А в сердце всего этого созвездия находится село, ля-ля-ля. Я дернулся, оживился. Ведь это про наше село. Они доехали