судя по всему, пацан. Лосев выложил обгрызенный кусок на стол, найденным на полке ножом отделил примерно треть. Хватит для начала, а то неизвестно, будет ли еще еда. Есть обгрызенный ломоть было чуть противно, только Николай себя заставил. Если правильно подумать, за собою же подъедает – тело-то теперь его. Прожевав, он положил оставшийся кусок на ту же полку и, смахнув в ладонь крошки со стола, бросил в рот. Взял эмалированную кружку и налил в нее воды из крана. К удивлению, она не пахла хлоркой и была довольно вкусной. Лучше бутилированной из прошлой жизни[4].
Заморив червяка, Николай вернулся в комнату. Для начала убрал постельные принадлежности с дивана. Грязные наволочку и простыни стащил и отнес их в ванную. Заменил на свежие, что нашлись в шкафу. Убранная постель отправилась туда же – места там полно. Завершив с этим, он решил исследовать жилище. За перегородкой с ширмой обнаружилась комнатка – темная и без окон. Небольшая, метров пять квадратных. Там стояла узкая железная кровать с бельем и покрывалом. Пухлую подушку прикрывала кружевная накидка. Почему пацан не спал здесь, было непонятно. В комнате нашелся стул, торшер и больше ничего. Ну, еще икона на стене, небольшая и бумажная. Спас Нерукотворный… Николай подумал и, поддернув покрывало, заглянул под койку. Чемодан какой-то и деревянный ящик, как у плотников в старинных фильмах. Первым делом Николай вытащил его. Инструменты, гвозди и шурупы в специально сделанных отсеках. Их владелец дело явно знал. Всем давно не пользовались: полотно ножовки испятнала ржавчина, как и клещи с пассатижами. Николай задвинул ящик под кровать и занялся чемоданом. В нем нашелся лишь альбом, тонкий, но увесистый. Ну, так плотная обложка, и листы как будто из картона. Все в пробитых частых прорезях, чтобы можно было вставить фотографии.
Сунув чемодан обратно, Николай забрал альбом и вернулся на диван. Сел, открыл. Фотография, большая, черно-белая. Молодая женщина смотрит в объектив, на коленях у нее – ребенок в ползунках и шапочке. Малышу не больше года.
– Мама, мамочка, – раздалось в голове. Голос всхлипнул и продолжил: – Мамочка теперь на небе, ее боженька к себе забрал.
– Блядь! – Лосев чуть не выронил альбом. – Это что за хрень?
– Я не хрень, а Боря, – ответил голос. – Мы здесь с мамою живем. Но теперь она на небке, потому я здесь один. Дядя Вася через день приходит, рыбку мне приносит с хлебом. Рыбка кончилась вчера, – голос погрустнел, – Хлеб остался, но его немного. Ты мне рыбки принесешь?
– Ни фига себе заявка! – охнул Лосев. – Крыша, блядь, поехала!
– Крыша сверху дома, – сообщил все тот же Боря. – Здесь ее не видно. Мама говорит, что тебя мне боженька прислал – чтоб помог и защитил. И еще сказала, что ты можешь отказаться. Боженька найдет другого, а ты будешь там, где хорошо. Мама говорит: ты это заслужил, потому как душу положил, других спасая. Ты уйдешь? – голос прозвенел тревогой. – Оставайся. Мне с тобою хорошо. Ты меня помыл и хлеба дал.
– Дай