А вы кто такие?
– Сеньор, эти люди, – пролепетал слуга, – они ворвались, не спрашивая… они угрожали… они… кажется, они хотят арестовать вас! – последнюю фразу старик произнес громким шепотом, словно это слово – «арестовать» – оскорбляло святыню. Старик был бледен, губы его дрожали. Он был глубоко убежден, что его хозяин – не просто человек, он – существо сверхъестественное. С ним нельзя обходиться как с простым смертным. Его нельзя просто взять и арестовать, как заурядного преступника.
– Арестовать? Меня? – удивленно переспросил де Гевара. – Но за что? Я..
– Я не уполномочен отвечать на ваши вопросы! Я должен препроводить вас в… Впрочем, там вам все объяснят! – оборвал его Федерико Руис. – Прошу вас, дон Фернандо, – и альгвасил указал рукой на дверь.
– Так вот оно что, – тихо и как будто задумчиво произнес де Гевара. – Арестовать… Как это мерзко, как подло!..
Он перевел взгляд с равнодушного лица альгвасила на тупые рожи стражников и вдруг решительно заявил:
– Это ошибка! Я никуда не пойду!
– Разумеется, ошибка, сеньор, – подтвердил слуга. – Иначе и быть не может…
– Заткнись! – велел ему один из стражников.
– Мне очень жаль, дон Фернандо, но в таком случае мы будем вынуждены прибегнуть к силе.
– Да? А может, вам приказали меня убить?
– Нет, доставить вас в целости и сохранности, к чему я приложу все усилия!
– Попытайтесь! – де Гевара рванул из ножен кинжал, но как только он сделал резкое движение, собака внезапно бросилась вперед и вцепилась в его рукав.
– Господи, помоги! – ахнул слуга. – Цербер взбесился – он напал на своего хозяина!
– Взять его! – велел альгвасил.
Воспользовавшись моментом, стражники навалились на де Гевару и обезоружили. Собаку отогнали ударами алебард.
– Валаамова ослица заговорила, что же удивительного в том, что пес признал в своем хозяине еретика? – философски заметил по этому поводу Федерико Руис.
Дрожащими руками старик зажег свечу и пристроил ее на хромоногий столик. Причудливые тени заплясали на стенах маленькой комнатушки. С потолка свешивались гирлянды паутины. Кучи мусора и старого, вонючего тряпья валялись по углам, словно здесь никогда не убирали. Сюда никто не мог входить, кроме маленького горбатого крещеного еврея по имени Яго Перальта. Здесь почти не было мебели, за исключением огромных, окованных железом сундуков с массивными навесными замками. Связка тяжелых ключей позвякивала на поясе у Яго, и этот звук казался ему неземной музыкой, приятной, как пение сладкоголосой красавицы, священной, как перезвон церковных колоколов. У каждого человека есть такой потайной уголок, святая святых, если не в подвале дома, то хотя бы в душе. Всем остальным запрещен вход туда.
Кто-то коллекционирует редкие картины, кто-то собирает старинные книги. Яго всю жизнь копил сокровища. Он наживал их долго, мучительно долго, с ранней юности, начав простым менялой в лавочке около собора св. Петра. Затем он стал ссужать деньги под залог. Сперва к нему обращались полунищие