Слишком раскованный в своем обаянии и непостоянный, чтобы связать себя даже подобием обязательств.
Никто не говорит, что еще я делаю для своей семьи.
Или о том, кто за все расплачивается.
Нет никаких сомнений, какую мне сегодня придется заплатить цену. Есть лишь один путь. Хотя не скажу, что не делал чего-то хуже. Мои руки покрыты кровью врагов матери, как реальных, так и мнимых. Я давно примирился, что никогда не смогу их отмыть. И больше не собираюсь вести битву за святость. Меня ждет Тартар.
Я подаюсь вперед и ставлю локти на стол.
– Уверен, Гермес уже сказала тебе, что я предпочитаю поговорить лично.
– Она упоминала об этом. – Психея сбрасывает пальто, под которым оказывается тонкий черный свитер, идеально облегающий ее грудь. – Как твоя грудь?
Я моргаю.
– Что?
– Твоя грудь. Та, что две недели назад была усыпана порезами. – Она кивает в мою сторону. – Тебе удалось найти врача?
Не успев подумать, я тянусь рукой к груди.
– Да. Все было не так плохо, как казалось.
– Повезло.
– Конечно. Повезло. – Виной тому моя ошибка. Если бы не поторопился, чтобы вовремя прийти на вечеринку, то не ослабил бы бдительность и не позволил отцу Полифонты нанести мне так много ударов. – Но все же я вышел из боя живым. Это удалось не всем.
Психея медленно вздыхает.
– Например, красотке, которая задавала слишком много вопросов?
Точно. Я так ей и сказал, да? Я не стараюсь улыбнуться.
– Моей матери не нравятся многие красивые девушки в Олимпе. – Красивые люди, если быть точнее. Пол не имеет такого значения, как красота и внимание. Афродита хочет заполучить львиную долю и того, и другого.
– Кто это был?
– Не важно.
Психея отвечает мне печальной улыбкой.
– Сделай одолжение.
Я действительно имел это в виду, когда сказал, что это не важно. Это ее не спасет. Не изменит того, что произойдет этой ночью.
– Полифонта.
Психея хмурится.
– Мне незнакомо это имя.
– У тебя нет причин его знать. – Полифонта не поднялась по социальной лестнице настолько высоко, чтобы посещать вечеринки в башне Додоны. Но достаточно, чтобы подвергнуть себя опасности. Дурочка, которая думала, что сможет тягаться с Афродитой без всяких последствий. Даже если бы она не перешла дорогу моей матери, то довела бы до убийственной ярости кого-то другого. Она была слишком болтлива и неосторожна.
– Эрос… – Психея качает головой, выражение ее лица становится закрытым. – Ладно, думаю, это правда не важно.
Мне отчаянно хочется узнать, что она собиралась сказать. Хотела сообщить, что заметила, как я пялюсь на ее рот? В ответ на мой взгляд она прикусила губу. Думаю, она даже не осознала этого. Как и не осознала, что несколько секунд смотрела на мои губы, пока не опомнилась. Будь все иначе, я бы, возможно, ее поцеловал.
Быть может, усадил к себе на колени и развеял всю ее настороженность.
Поцелуем,