ответил Гаттак. – Разве не в том смысл экзамена, чтобы по ответам кандидата сделать выводы о его профпригодности?
– Я не о твоем ответе, Гаттак, – выдохнул начальник академии, еле заметные поглаживания бедер выдавали его волнение. Наконец он решился озвучить свои мысли. – Легко ответить на вопрос, который знаешь заранее.
Лицо Гаттака побагровело. Он понял наконец, что означали эти недоброжелательные взгляды сослуживцев в столовой.
– Другие тоже считают, что я каким-то образом подделал свой билет?
Начальник кивнул.
– Я не стану перед вами оправдываться, полковник.
Брови полковника Горра взлетели вверх:
– Отчего же? Я все еще твой начальник. Если мне придет в голову инициировать проверку по данному инциденту, тебе придется задержаться в части на неопределенное время.
– Вы не сделаете этого.
– Откуда такая уверенность?
– Я не обязан оправдываться за то, чего не совершал. К тому, что произошло на экзамене, я не имею никакого отношения. Единственное, что я могу ответить вам на ваш выпад в мой адрес, это то, что мне не было никакого резона устраивать все это. Вы сами все видели. Я прошел все испытания, выдержал все поединки и решил все предложенные задачи. К моменту появления вопроса я уже сдал экзамен, и сдал его на «отлично». Вы прекрасно понимаете это.
Полковник кивнул головой.
– Понимаю. И именно потому не могу взять в толк, зачем в таком случае был нужен весь этот концерт?
– Я еще раз повторюсь, полковник, – довольно дерзко ответил Гаттак, не повышая, однако, голоса, – я не намерен оправдываться за то, в чем не виноват. А вы не станете инициировать никаких проверок.
– Но я могу это сделать.
– Но не сделаете.
Немой вопрос, застывший на морщинистом лице полковника, заставил Гаттака продолжить свою мысль:
– Не верить в случившееся означает не принимать волю великого Бора. Проверять логи компьютера – означает поставить под сомнение решение Бора вмешаться в мою судьбу. Это будет расценено как ваше неверие, малодушие, несоответствие должности и званию. Вы не пойдете на это. В ваших интересах, коль вы не верите в произошедшее, отпустить меня с миром и избавиться от всей этой головной боли. В конце концов, если я лгу, Бор сам покарает меня. И покарает жестоко.
Начальник почесал затылок, словно обдумывая сказанное, но потом все же сменил тон:
– Ты, Гаттак, еще юн и неопытен. Пойми, я не о себе сейчас пекусь. Я старик и мои дни в армии Родины сочтены.
Сейчас уже настало время Гаттака удивленно посмотреть на начальника. Не выдержав колючего взгляда свежеиспеченного пилота, тот вынул из внутреннего кармана кителя листок и передал его парню. Гаттак неуверенно взял протянутую бумагу и прочел содержимое. К концу текста он уже ничего не соображал:
– Это же…
– Приказ о твоем переводе, – закончил Горр. – А еще в нем указание приложить к документам мою личную характеристику на тебя.
– Перевод? Но куда? Разве