сейчас я готов принести на алтарь свое честное имя, именем Господа поклясться, что именно моя правда окажется единственно верной…
Прошу читателя не путать два разных понятия – веру в Создателя и церковь, считающую себя его наместником на земле. Веру я защищать не собираюсь – она или есть или ее нет. Обличать церковь – задача неблагодарная, опасная и даже бесполезная, похожая на стрельбу из пушки по воробьям. Такой цели я не ставил, хотя критики на этих страницах читатель встретит достаточно. Церковь – структура не только властная, но и коммерческая. Я, как любой верующий, должен ей подчиняться, выполнять беспрекословно правила и ритуалы. Но как я могу носить в душе идеалы правды, если перестал верить в святость Матери-Церкви? В учении христианства содержится масса гуманистических идей. Церковь веками внедряла их в сознание верующих, но и скрывала правду, целенаправленно истребляла тех, кто осмеливался посягнуть на ее богатство или власть. Симония, гомосексуализм, целибат, инквизиция – все это негативные стороны борьбы за власть и богатство. Церковь обрядила обман в белые одежды целомудрия и выдает его веками за единственную правду. Сложно, очень сложно несведущему человеку разобраться в этих перипетиях. Сложно найти незаметную тропинку правды, теряющуюся на протоптанной дороге лжи и обмана. Но я – человек сведущий и смог, слава Создателю, найти единственную правду, скрытую за могучими стенами католической веры. Об этом пишу, оставляю о себе единственную память с надеждой, что мой голос будет когда-нибудь услышан.
Итак, неизвестный читатель, в твоих руках история одной жизни. Мое странное и, скорее всего, нежеланное появление на свет окутано мраком тайны. Родители мне неизвестны. Младенец мужского пола родился в несчастливый день. Может быть поэтому мать решила отказаться от меня, чтобы не отягощать и без того тяжелую жизнь с мужем или без него? Правды мне не узнать. Родившийся в тайне, я посвятил жизнь тайным исследованиям, и в конце жизни, скорее всего, растворюсь также в тайне…
Еще в детстве я четко представлял руки моей матери, когда смотрел на ловкие руки монашек, которые стряпали, стирали или шили. Представлял руки женщины, которую никогда не видел. Никогда не чувствовал ее прикосновения, не слышал ее голоса. Не чувствовал ее любви и обожания. Мне также не довелось почувствовать ее ненависть или равнодушие. Ни одно из самой широкой палитры человеческих чувств не коснулось меня даже легким ветерком. Женщина, подарившая мне жизнь, была и останется лишь тенью и тайной. Густой далекой тенью. Тайной, в которой растворилась моя дальнейшая жизнь. Я так хотел, чтобы ее руки обняли меня, погладили по голове, прижали к груди. Мне не нужно было слов. Мне нужна была любовь и теплые нежные руки моей матери…
Жаловаться грех, поэтому возношу хвалу Создателю, что подкидыша нашли добрые люди. Они же определили меня на воспитание в сиротский дом при бенедиктинском монастыре, расположенном