сбоку, со стороны расположенного там склада, грохнул выстрел. И метко стреляли, гады! На мне бейсболка была, так ее с головы пулей сорвало. Прямо по волосам пуля чиркнула. Я глянул на бегу вбок и увидел, что оттуда, от склада, мне наперерез спешит группа из трех человек. И двое из них вооружены – карабины у них в руках.
Я понял, что тактику надо менять. Перескочить через стену под огнем из двух стволов было делом совершенно нереальным. Останавливаться, сдаваться этим головорезам тоже было нельзя – живым с этой базы я бы уже не вышел. Оставалось одно – схитрить. И я остановился, и руки в стороны развел – вот, мол, я, готов сдаться, ребята, и оружия никакого у меня нет.
– А на самом деле как было? – спросил Гуров. – Ты что, не взял с собой оружие?
– Нет, не взял, – отвечал Ряшенцев. – Ведь когда погрузкой-выгрузкой занимаешься, кобура мешать будет. К тому же сейчас тепло, во время работы все снимают куртки. И где бы я тогда спрятал пистолет? Я и без огнестрела могу за себя постоять. Что я, в общем, и доказал в той ситуации на базе. Ведь там что дальше было? Когда я остановился – все, мол, сдаюсь, – они подошли ко мне вплотную. Тут я смог их хорошенько разглядеть. Двое из них – те, что держали карабины – явно бывшие полицейские или военные. Высокие, жилистые, оружие держат, словно дирижер свою палочку. А третий – явно бывший уголовник. Такой мощный боров, вроде того, который меня в столовой пытался схватить.
Ну они ко мне подошли, и один из бывших военных, тот, кто постарше, скомандовал: «На землю, гад! Ложись, тебе говорят!»
Выполнить это требование я никак не мог. Если бы я лег, они следующим шагом надели бы на меня наручники – и все, это конец. Когда лежишь на земле, сопротивляться трудно. Поэтому я вроде бы начал ложиться, встал на четвереньки, но уже в следующую секунду использовал эту стойку, чтобы броситься на второго бывшего военного, того, что помоложе. Ему я тоже нанес удар по шее, как и первому, мордатому мужику. И результат был такой же – молодой парень рухнул на землю. У меня был соблазн схватить его карабин и пустить его в ход. Но я хорошо понимал, что второй мужик, более опытный, мне этого не даст сделать. Он бы выстрелил раньше, чем я возьмусь за оружие. И с такого расстояния (нас разделяли метра три) он бы не промахнулся. Поэтому я не стал нагибаться за карабином, а бросился к мощному борову, ударил его в солнечное сплетение, а когда он согнулся от боли, толкнул его на лидера этой группы – того, который отдавал мне команды.
Стрелять он в этот момент не мог – «боров» загораживал ему сектор. А я, пользуясь этим, выскочил из-за спины «борова» и ударил бывшего солдата в локоть. Это был болезненный удар – после него рука некоторое время не двигается. И я считал, что после этого мне достаточно будет нанести этому противнику еще один-два удара по шее – и все, я его выключу надолго. После этого можно было и на стенку прыгать.
Но получилось иначе. Действительно, рука у бывшего военного на время отключилась, и он выронил карабин. Но он другой рукой (как назло, правой) двинул мне прямо в лицо. Это после того