поэтому обходимся тем эмоциональным интеллектом, который у нас есть. Без вмешательства психотерапевта и попыток самостоятельно помочь себе мало кто может выявить свою детскую травму, а тем более понять, откуда она взялась. Все, что мы знаем, так это то, что мы испытываем от своей связи боль, грусть и недоумение. И мы хотим, чтобы это прекратилось.
Только пережив какой-то кризис в отношениях, мы обычно обращаемся за советом и начинаем смотреть на жизнь по-другому. Когда мы сами меняем точку зрения или нам на что-то указывают, мы начинаем видеть работу, которую еще предстоит проделать с ранеными частями.
Только небольшой процент пар имеет осознанное представление о боли своего внутреннего ребенка. Они также понимают, что происходит за кулисами в начале их отношений. Все остальные полагают, что выбрали своего партнера, основываясь на всех его замечательных качествах. Возможно, так и есть, только помимо этих аспектов имеются и другие, синергетически притягивающие их, но остающиеся незамеченными.
Вот некоторые из незаживших внутренних детских ран, которые на подсознательном уровне влияют на выбор партнера.
• Мой партнер кричит на меня, как и моя мама. Я выбрал его, чтобы попытаться найти свой аутентичный голос, потому что в детстве я не ощущал своего голоса.
• Мой партнер эмоционально закрыт, как мой отец. Я могу воспользоваться своими навыками «чтения мыслей», чтобы попытаться привлечь внимание своего «папы».
• Мой партнер оскорбляет меня и внушает, что я плохой человек – точно так же, как в детстве мне это внушала моя сестра. Я принижаю себя, чувствую отвергнутой и веду себя как жертва, чтобы не смотреть правде в глаза и не ощущать свою силу.
• Мой партнер всегда чем-то расстроен. Я снова и снова спасаю его, пытаясь сделать жизнь лучше для него и жертвуя при этом собой.
• Мой партнер вырос в семье алкоголиков, как и я. Мы оба довольно плохо себя чувствуем, умеем избегать сложных ситуаций и молчим, когда кто-то из нас злится. Нам кажется естественным не обращать внимания на свои настоящие потребности.
• Мой партнер слишком хорош для меня, и еще в детстве я считала, что все вокруг лучше меня. Я чувствую себя самозванкой и фальшивкой, хотя мой партнер меня любит. Я постоянно проверяю его и заставляю доказывать, что он меня любит, хотя никогда не ощущаю его любовь в своем сердце.
Это примеры того, как раненые и обиженные люди подсознательно находят других раненых и обиженных людей, чтобы отыграть и, предположительно, исцелить свою внутреннюю детскую травму. Так проявляется синергетическое нездоровое притяжение. Каждый из них – пример раненого архетипа. Партнеры могут замечать некоторые из этих моделей поведения. Однако они не понимают, что при этом на свет выходит раненая часть, а не функциональное взрослое «я». Их травмы находятся в синергии с травмами другого. Удивительно, что большинство отношений вообще сохраняются, если учесть, насколько огромные задачи наш внутренний ребенок хочет решить в наших