воспринимай всерьез то, что наговорили те студентки. Они о себе слишком высокого мнения. Ты же знаешь, для тебя имеет значение мнение только одного человека.
Я опускаюсь на раскладной диван, который после переезда сюда ни разу не собирала.
– И это ты.
Ливи подходит ко мне и садится рядом:
– Правильно. И я говорю: топай в ванну, смывай с себя горячий яблочный пирог, потому что пахнет от тебя именно им. Приведи себя в порядок, а его приведи в шок. И если он тебе понравится, этот Седрик-только-на-одну-ночь, то ты поцелуешь его на ночь, чтобы он потом не смог заснуть до рассвета, но сама вернешься домой. Поняла? Готова поспорить на половину квартплаты, что после этого он наплюет на все свои принципы.
Откинувшись назад, я пялюсь в потолок. С этого ракурса бросается в глаза, какие голые у меня стены. Я до сих пор не повесила ни одной фотографии, не купила ни одного растения и не поставила ни одного стеллажа, словно готова в любой момент собрать два своих чемодана и сложить обратно в коробки книги, которые высятся стопками повсюду, и снова уехать. Даже рамка со снимком мамы с бабушкой, на котором они радостно смеются, просто лежит на письменном столе. Могла бы забить в стену хоть один гвоздик, чтобы ее повесить.
– Ты правда так думаешь?
– Ну да. Я же тебя знаю.
– Лесть тут не поможет.
– А у него есть глаза на лице.
– Еще раз. Лесть не поможет.
Ливи нависает надо мной и хлопает ресницами.
– Причем красивые глаза. И я точно видела, как очарованно он смотрел на тебя этими красивыми глазами.
Смеясь, я пытаюсь ее столкнуть, однако, невзирая на хрупкую фигуру, Ливи не сдвигается ни на сантиметр.
– За десять секунд в музее?
– Американские исследователи пришли к выводу, что мужчинам нужна всего лишь одна пятая секунды, чтобы влюбиться.
– Это не значит, что они обязательно влюбляются. Седрик хочет переспать со мной, а не любить. Вот в чем разница.
– Чушь! Он, может, еще сам не подозревает, как влюблен, но тебе нужно ему это прояснить. Ты что, романы не читаешь?
– Я читаю фэнтези, – отвечаю я, нащупывая толстую книгу, зажатую между краем постели и стеной, чтобы стукнуть ею Ливи по голове, если она сейчас же с меня не слезет. – И тем не менее у меня в шкафу никогда не открывался секретный туннель, мои красные туфли не вызывали ураган, а единственной птицей, которая влетела ко мне в окно, был голубь. Главное слово здесь «был», бедняга умер в процессе.
– Мои соболезнования. – Оливия наконец скатывается с меня, вскакивает на ноги и идет к моему шкафу, чтобы распахнуть его и начать отбор. – Кроме того, меня сегодня вечером не будет. Ты бы осталась совсем одна со своим мужчиной из симс, а меня бы замучила совесть.
– А куда ты идешь? – Она ничего такого не упоминала.
– Дополнительная репетиция в нашем любительском театре. Они очень нам нужны, и теперь до премьеры мы будем встречаться по три или четыре раза в неделю вместо двух. Постановка действительно непростая.
– Та