стал, ей! – раздался голос казака.
Кузьмин ничего не ответил, а спокойно, без крика подошел к измученной лошади, поправил вьюк и проговорил: «Айда!» Животное, устало заржав, двинулось дальше.
Между тем колонна подошла к горной речке. Сильные воды ее как будто кипели, пенились, ударяясь о камни, и наполняли воздух таким шумом, что невозможно было слышать крика даже в нескольких шагах от кричащего.
Одно за другим покорно спускались вьючные животные в холодную воду и, медленно ступая по каменистому дну, с трудом передвигали ногами против течения, ежеминутно рискуя быть сбитыми с ног и унесенными бурными водами. Ободряемые криками солдат и коноводов, лошади двигались одна за другой по направлению к противоположному берегу. Вот и Кузьмин со своим Васькой осторожно подошел к реке. Увидев у себя под ногами бушующий поток, животное захрапело и попятилось. «Айда, айда!» – ободрял артиллерист, но лошадь не шла, только огромные глаза ее выражали боль и страх.
– Почему стоим? – спросил подъехавший на своем коне Баташов.
– Не знаю, ваше благородие. Не по нутру ей что-то.
– Не задерживай переправу! Всыпь хорошенько своему мерину нагайкой. Он не только пойдет, а и поскачет, – задорно прокричал поручик и, дав шенкелей своему коню, быстро переправился через речку.
– Жалко тварь бессловесную стегать! – крикнул вдогонку офицеру солдат и, схватив мерина под уздцы, потащил его за собой. Повинуясь человеческой воле, лошадь пошла вперед, но сунув передние ноги в поток, в нерешительности остановилась. Переправившись через речку, Баташов с интересом наблюдал за Кузьминым. Когда солдат погрузился в кипящий водоворот выше колен, его начало понемногу сносить. Не выпуская из рук уздечку, он пытался преодолеть течение, но внезапно попал в яму и уже не смог осилить бушующего потока. Кузьмина понесло по течению, несколько мгновений лошадь еще держала его, но вскоре он сбил с ног и ее. В волнах мелькнула и пропала голова лошади.
На берегу раздавались крики:
– Держи, утонул! Лошадь-то лови! Боеприпасы на ней! Не сыщешь ведь ничего потом!
Видя, что лошадь вместе с Кузьминым уносятся водой к порогам, Баташов, не раздумывая, галопом поскакал по берегу, стараясь опередить бешеный поток. Спрыгнув на ходу, он, держа одной рукой в поводу коня, бросился в воду. В волнах показалась голова артиллериста и вновь исчезла, чтобы через несколько мгновений появиться снова. Поручик только-только успел ухватить за ворот шинели явно захлебнувшегося солдата, как следующая волна накрыла с головой и его.
«Только бы конь не подвел», – подумал Баташов, еще крепче сжимая одной рукой уздечку, другой – отворот солдатской шинели.
Конь не подвел. Сделав несколько шагов по воде вслед за хозяином, он, видя, что тот исчез в волнах, испуганно остановился и стоял, громко хрипя, как вкопанный.
Вскоре подоспели переправившиеся первыми казаки и вытащили из разбушевавшейся реки поручика, державшего мертвой хваткой за воротник