Собрание малоформатной прозы. Том 8. Ужасы, мистика, фантастика, криминал, современная проза
своей голосовой модуляцией весь тот ужас, который невозможно передать человеческими словами.
Они разрывали моё сердце.
Им не было конца.
Под воздействием её криков я начал терять рассудок.
– Прекрати это издевательство!!! – закричал я, не надеясь, что голос из ниоткуда отзовётся на мой вопль отчаяния.
Но он отозвался:
– Это будет продолжаться вечно.
Никто, кроме тебя, не сможет всё это прекратить. Только ты можешь это сделать.
– Каким образом?!!
– У тебя в кармане есть складной нож. Догадайся сам, что нужно сделать.
…И я сделал это…
Я должен был всё это прекратить!
В мире абсурда, ужаса и сумасшествия
Позавчера я поругался с шефом. Сказал ему всё, что я о нём думаю, то есть ничего хорошего.
Этот … (нехороший человек) выслушал меня очень спокойно и ещё спокойнее объявил, что я с этой минуты уволен.
Я, конечно, этого хотел, но не на столько, чтобы это сбылось.
Вчера я «отпраздновал» увольнение один на один с коньяком.
Он тоже выслушал меня очень спокойно, будто бы знал мою жизнь и без моих откровений.
Этот … («собеседник») испил все мои огорчения, а я испил его, то есть вернул свой негатив опять в себя.
В результате со мною произошло такое, чего с нормальными (удачливыми) людьми происходить не должно: я не просто провалился в сон, я провалился сквозь сон туда, где ночные кошмары вторгаются в обычную жизнь, наполняя её абсурдом, ужасом и сумасшествием.
Глава 1. «Пробуждение»
Сначала появилась головная боль. Потом появился вопрос: «За что мне такая мука?» Потом появился ответ: «Не надо так много пить».
Короткое похмельное рандеву со своим вчерашним визави устранило головную боль, прояснило сознание и я «со свежими силами» окунулся в безумие того ирреального мира, в который меня угораздило провалиться сквозь тяжёлый кошмарный сон. Переиначивая старую поговорку «из огня да в полымя», можно было бы сказать, что я попал «из кошмара в кошмарище».
Глава 2. И вот – пожалуйста!
Два года я жил без отпуска, работал на износ, дошёл до полного бесчувствия, до атрофирования живого интереса к высоким духовным ценностям, к простым человеческим радостям, к свежести восприятия жизни. Моё профессиональное выгорание наложилось на выгорание меня как такового. Укатала меня моя жизнь, как «укатали сивку крутые горки».
И вот – свобода, о которой давно мечталось: иди, куда хочешь, делай, что хочешь!
…А я и растерялся: куда захотеть идти, чего захотеть сделать?
Как много когда-то всего хотелось!
Теперь этому хотению нужно учиться заново.
Оживать. Возвращать себе свежесть чувств. Наполняться желаниями.
Ноги сами привели меня в парк. Ещё позавчера, как много дней, много лет до этого, я спешно, словно