рубильник. Включилось резервное отопление на малую мощность. Сейчас рядом со мной напуганная, беззащитная девушка. Которую я поклялся защищать. Но для начала надо обустроить всё, как полагается, и привести убежище в порядок. Чтобы здесь мог жить некоторое время нормальный человек, а не только я.
Потом, чтобы снять напряжение, попытался вести себя подружелюбнее. Побыть немного разговорчивым.
– Светильник – модель военного образца, – я начал нести никому ненужную чушь, вместо того чтобы разрядить обстановку, – работает на долгоиграющих аккумуляторах. Не слишком ярко. И хватит, чтобы пересидеть тут не одну ночь. Хоть сто лет. Мало ли что. Скоро будет теплее. Почти как дома, только для других целей, – попытаться улыбнуться было ещё глупее.
Краешками губ, пересиливая шок и усталость, она улыбнулась в ответ.
– Для каких целей?
Я помолчал. Анализировал только что сказанную чушь.
– Неважно, – отмахнулся, не в силах придумать что-то достойное. – Чтобы выжить, в основном.
– Спасибо, – прошептала она измученно.
Я опустил глаза. Что-то непонятное происходит – я потерял каменное равнодушие, которое поддерживало меня все эти годы. Смутился, сам не знаю почему. Но постарался не подавать виду.
Подошёл к закрытому отсеку рядом, ударом выбил заглушку. Небольшая дверца со скрипом отворилась. Внутри стояли ряды провизии – железные консервные банки с тем, что обычно запасают для экстремальных случаев и хранят долго. Я достал пару банок.
Одну кинул ей, она поймала.
– Я не голодна, – сказала она.
– Я тоже. Но тебе нужны силы, чтобы выжить. А судя по твоему виду, ты сейчас грохнешься в обморок.
– Не стоит.
Я решился на ещё одну глупость. Пошарился в отсеке и достал стеклянную бутылку с когда-то красивой этикеткой, покрывшейся слоем пыли. Отряхнул, оттёр и показал на свет.
– Тогда, пожалуй, это подойдет больше.
– Наверно…
Она не удивилась, откуда в этом дурацком и глухом убежище бутыль старого вина. Как она тут оказалась? Не помню. Она тут давно. Помню, что купил её в тот последний живой год. На день рождения Мэри. Накануне. У меня были наивные планы на жизнь.
Спустя три года после её смерти, я в тот день проснулся с адской болью. Физически всё было в порядке. Болела мёртвая пустота внутри. Как всегда, предсмертный крик всё ещё стоял в голове. А перед глазами – Мэри. Вся в крови. Этот глюк преследовал весь день, дольше, чем обычно. Глюк был молчалив. Я тоже. Глюк напоминал о мести. Но я и не забывал о ней. Чтобы не сойти с ума, пытался отвлечься, изнурял себя тренировками и глупыми медитациями.
Тренировки держали тело в форме, потому что мне необходим навык убивать и выживать, чтобы отомстить. Медитации помогали быть равнодушным, потому что мне пока нельзя свихнуться от кошмаров и галлюцинаций. Я ещё не закончил.
Но они не могли дать покоя. Поэтому ночью я не мог уснуть и бродил по городу. Очнулся в убежище.
Зачем я это вспомнил?
Может, потому