номера нет. Спецблок и всё. Там страшные люди живут, убийцы. Их там лечат. А на другой стороне окон нет. Там есть операционные, где эксперименты проходят всякие. Им там черепные коробки вскрывают, и в мозг заглядывают.
Я хотел улыбнуться, в этот момент Петя нагнулся, чтобы поднять с пола фантик от конфеты, и я с ужасом увидел у Пети на затылке, под короткой стрижкой, два больших, заросших, медицинских шва, словно след от операций.
Это была моя первая писательская находка в «психушке».
Спецблок, где проводят операции и изучают мозг преступника. Интересный сюжет, надо его записать и зашифровать. Или попробовать попасть в этот спецблок.
В тот же вечер я попросил у дежурного санитара ручку и пару листов бумаги.
– Ручку? А ты глаз себе не выколешь ручкой? Что писать-то собрался? Жалобу, может, какую?
– Да нет, стихи хочу написать. Всякие там любовь-морковь.
– Стихи – это хорошо. Тамара Наумовна одобряет стихи.
Санитар Алексей был хорошим парнем и добросовестным работником. Никогда не кричал на пациентов и к каждому относился уважительно, как к больным и страдающим людям. Во время перекуров часто угощал сигаретами.
На одном из таких перекуров и выяснилось, что в детстве мы учились с ним в одной школе с разницей в несколько лет. Но многие учителя и школьные стены были одни и те же.
– Слушай, Ромка, я много лет здесь работаю. Я же вижу, что ты нормальный. Что ты здесь делаешь?
– Ну, я так, полное обследование прохожу.
– Обследование? В нашем, одиннадцатом? Ты смотри, аккуратнее. А то были всякие случаи. Один, например, от армии косил, перед комиссией ел говно, под дурачка улыбался. И доигрался, так дураком и остался. Лежит до сих пор, в отделении для лежачих, пять лет уже прошло.
– Алексей, уверяю тебя, что есть какашки я не буду. Здесь нормально кормят. А ты можешь мне рассказать про спецблок?
В глазах у санитара я увидел крик ужаса.
– Зачем ты меня спрашиваешь? Ты меня никогда не спрашивай про это? Понял? Никогда! Я сам ничего не знаю. И другим не советую лезть туда носом.
Санитар затянулся, выпустил дым и, вдруг, внезапно продолжил:
(на секунду мне показалось, что сказанное дальше копилось в нём годами, словно он ждал собеседника на эту тему)
– Люди там страшные содержатся, даже не люди, а дьяволы настоящие. Лучше вообще не знать, что они наделали в своё время. Кто людей ел, кто детей на куски резал, тоже их ел. Больные, неизлечимые нелюди. Редко кто оттуда выходит и переводится. Петя, кстати, твой друг, оттуда, чтоб ты знал.
– Я знаю, Петя рассказал.
– С Петей не так всё, как кажется многим. Я много с ним общался. Он не убийца, я ему верю. Он, словно в наказание за что-то, столько лет по «психушкам». Залечили его основательно. Судьба такая у человека. А спецблок для меня страшная тема. Друг у меня был Вовка Седов, вместе когда-то в горном техникуме учились. Так