оказался визит в 1-й департамент Сената, в котором сосредотачивались документы губернских казённых палат и сидели сенаторы, которые фиксировали на них резолюции обер-прокурора Зубова, отца братьев-фаворитов Платона и Николая. «Этот старый пролаз понимал дело и был словоохотен», – резюмировал Иван Михайлович, – «но аргументы у нас были противоположные. Он любил цедить казённую бочку, в неё вливалось в Пензе с тамошних винокуренных заводов до трёхсот вёдер вина, а я готовился её затыкать, чтобы из неё не выдыхался спирт». Они друг друга, естественно, не поняли – один залезал в казённый карман, а другой хотел его туда не пускать, но приём был оказан вежливый. Визит к Васильеву был не единственный – за ним последовали ещё несколько посещений 4-й экспедиции казначейства. Они, пишет Долгоруков, стали единственным светлым воспоминанием о поездке в столицу и единственным полезным источником информации о будущей работе.
И, наконец, Иван Михайлович должен был быть представлен государыне. В воскресенье при выходе её из кавалергардской церкви он стал на колени «и с живейшим чувством благодарности поцеловал её руку».
Затем последовал процесс посвящения в вице-губернаторы. В Сенате при полном присутствии чиновников 1-го департамента был зачитан указ императрицы о назначении Долгорукова в Пензу. Характеристика «полный» действительности не соответствовала: большая часть сенаторов по болезни, по лени или по занятости якобы другими делами при процедуре посвящения не были. Присутствовали обер-прокурор, граф Зубов и сенатор барон Фитингхоф. После чтения указа Долгоруков в сопровождении Зубова прошёл в Исакиевскую церковь и принял там присягу.
Нужно было собираться в обратный путь. Оставалось только нанести прощальные визиты большому и малому двору, но тут случилось непредвиденное: в Петербург пришло известие о смерти князя Потёмкина-Таврического. Екатерине было не до приёмов каких-то вице-губернаторов. После консультации с Зубовым-старшим Иван Михайлович попрощался с в. к. Павлом и его супругой в. к. Марией Фёдоровной, и покинул Петербург.
Прежде чем выезжать из Москвы в Пензу, Долгоруков написал своему приятелю Чемесову, чтобы справиться о своём жилье. Тот сообщил, что Копьев уже освободил вице-губернаторский каменный дом, но он стоит совершенно пустой, и Чемесов предложил Долгорукову пожить первое время в доме у его отца. Уезжал князь один, оставив жену с детьми у своего отца в Москве в расчёте пригласить их в Пензу после устройства своего постоянного жилища. Получив благословение отца, он в половине ноября 1791 года выехал со слезами на глазах «и плакал ещё, когда записывался на заставе».
Ехали через Владимир, где представился двоюродному дяде по жене генерал-губернатору Владимирскому и Костромскому генерал-поручику Ивану Александровичу Заборовскому (1788—1796) и получил первое представление о провинциальной жизни. Заборовский оказал Долгорукову внимание,