которым поручил убить курфюрста. Они подкараулили его ночью в саду, когда Август шёл на свидание, и напали на него. Они нанесли ему несколько ударов кинжалом, но курфюрсту удалось выхватить пистолет и прострелить голову одному из громил. На шум подоспел слуга Августа, вместе они подстрелили ещё одного убийцу, а третьего ранили.
Ловелас отделался небольшими ранениями, а уязвлённый Манцер, узнав, что покушение не удалось, решил действовать иначе. С кинжалом в одной руке и кубком с ядом в другой он вошёл в будуар жены и заколол присутствовавшую там донну Лору, а жене предложил выбор между кинжалом и ядом. Супруга предпочла яд. После смерти жены маркиз свалился в горячке и вскоре последовал за своей женой в мир иной. Август же из Испании отправился в Италию, чтобы одерживать и там новые победы над женщинами.
Но Август был и честолюбив. Когда в 1697 году скончался польский король Ян Собесский, курфюрст выставил свою кандидатуру на польский трон. Шляхетские свободы и вольности достигли к этому времени своего логического конца: Речь Посполитая дышала на ладан и раздиралась смутами, междоусобицей и беспорядками.
На польский трон претендовал также двоюродный брат Людовика ХIV принц де Конти и старший сын Собесского Якоб. Первый предлагал избирателям 10 миллионов талеров, второй – пять. Август Саксонский, используя военную угрозу (вспомним его обращения к Петру, выславшему к польской границе войско М. Ромодановского) по отношению к одной части шляхты и католического духовенства, обходительные манеры и обман – по отношению к другой, не гнушаясь подкупами и интригами, в итоге переиграл француза и победил. Всё-таки Августа поддержали австрийский кесарь и русский царь.
Но королём он стал номинальным. Поляки его не любили и не признавали, хотя для того чтобы угодить им, он специально принял католичество. Значительные слои населения и территорий Польши новому королю не подчинялись, и в стране всё время дымился фитиль мятежа. Потерял Август и уважение в родной Саксонии – ради польского трона он отказался от лютеранской веры, чем вызвал у своих подданных бурю негодования. Его собственная супруга перестала с ним общаться.
Август был примерно одного возраста с Петром, он много путешествовал по Европе, но увлекался не кораблями, а женщинами. Ни слабый характер саксонца, ни его чрезмерное эпикурейство не стали препятствием для его дружбы с московским царём. И это было естественно: разбуженное честолюбие Августа, возмечтавшего вдруг о военных подвигах, встретило сочувствие и поддержку царя, а ни у того ни у другого союзников не было. Августа никто в Европе не воспринимал всерьёз из-за его легкомыслия, в то время как Петра старались не воспринимать серьёзно из-за отсталости России.
Оба монарха воспылали симпатиями друг к другу, три дня пили, веселились, говорили о политике и при всех обещали вместе «воевать турка». Но тайно от других, с глазу на глаз оба