Тереза бросается наружу, тут же уходит влево, прикрываясь стеной, бежит со всех ног к торгово-пассажирскому судну с красной эмблемой Юверда.
Она почти добежала. Вслед никто не стрелял, и она перестала петлять, чтобы выиграть время. Нормальный тиквиец не выстрелит в женщину, вспомнила она. Ей ничто не грозит.
В это время со спешно поднятого вертолета на нее упала ловчая сеть.
– Что ты наделала? – Ильтен орал на нее, схватив за глотку и тряся, как грушу. – Ты что, с ума сошла?
Она ожидала самого худшего. Не расстрела прямо на взлетной площадке космопорта, так жуткого избиения и надругательства. Но ей ничего не сделали. У нее была карточка тиквийского гражданина, а в саквояже нашлось брачное кольцо. Значит, чья-то жена, а к чужим женам тут относятся с пиететом. Только вкололи парализующий укол и раздели догола. Не с целью опозорить, а по искреннему убеждению, что мужские тряпки на женщине неуместны. Ну, и пялились, само собой. Вся служба охраны безопасности космопорта и все смежные службы перебывали в кабинете, где ее кинули на кушетку дожидаться супруга. Отпускали грубые комплименты и пошлые замечания. Но не трогали.
Наконец, приехал Ильтен, выдернутый срочным звонком. Бледный, что твоя простыня.
– Кто это? – Начальник безопасников ткнул в голую Терезу пальцем.
– Это моя жена, – сказал Ильтен. Голос дрогнул, но это приписали естественным эмоциям – смеси гнева и волнения. – Ее зовут Тереза.
– Поднимайтесь, госпожа Ильтен.
Еще один укол, и тело обрело чувствительность. Она ощутила, как затекло оно за несколько часов на проклятой кушетке – ее позорном столбе. Безопасник кинул ей саквояж, она нашарила юбку и блузку, принялась одеваться, не глядя ни на кого. Чувство ужасного унижения не проходило. И нагота тут стояла на десятом месте. Ей было до смерти стыдно и обидно, что попытка не удалась.
– Вы можете вернуть деньги за билет, господин Ильтен.
– Спасибо, – ответил он механически.
Безопасники посмеивались над ним. И над ним, и над женой. Это было не по правилам, но он не стал возникать. Напомнишь им о протоколе – поставишь под удар и свою судьбу, и ее, когда они возьмутся пробивать базу на предмет того, действительно ли он женат и действительно ли на Терезе. Пусть лучше смеются.
Он держался всю дорогу. Сорвался уже дома, когда за ними закрылась входная дверь. Он еще ни разу так на нее не кричал.
– Ты что, смерти моей хочешь? – Ее остриженная голова моталась в его руках. – И своей заодно? Зохенова дура!
Она вывернулась, оттолкнула его со злой обидой.
– Меня бы не убили!
– С тобой бы сделали кое-что похуже, если бы до них дошло, что никакая ты не госпожа Ильтен! Тебя нет, поняла ты? Женщина, которой ты была, мертва. А значит, ты – никто, и звать тебя никак! Держись подальше от службы охраны безопасности, если не хочешь, чтобы они до этого докопались!
– Почему это я мертва? – опешила Тереза, невольно щупая шею.
– Потому что так надо! – выкрикнул он и закашлялся. Прошел в кухню, набулькал воды из кувшина в свою