блокиратор вкалывали всем студиозам, независимо от полосы и статуса. И обновляли каждый семестр. Дабы пресечь разговоры о жизни на разных полосах. Говорить можно было лишь на темы изучаемых предметов или на совсем уж общие, вроде погоды или симпатичной девчонки.
Эжен Славский между тем возвращался на место. Знакомая фамилия… Ах, да. Феодора Славская, любящая златокрылов и не любящая полных имён. Сестра?
Эдуард размышлял, скользя взглядом по коричневым рядам. Ага, наконец-то. Артемий обнаружился в крайнем ряду справа. Лохматый и помятый, но, кажется, трезвый. Отлично. По крайней мере, не придётся искать его непонятно где. Лишь бы после пары никакой «спонтанной игры» не объявили. Интересно, объявляют ли их ещё?
В годы его учёбы кураторы групп устраивали внезапные квесты – типа, срочно собирайтесь и бегите всей толпой чего-то искать, кого-то ловить, чего-то угадывать. Подобную дребедень рекомендовала Аколитус – её электронные извилины сочли, что это повышает внимательность, стрессоустойчивость и много чего ещё…
Эдуард ненавидел «спонтанные игры». Вместо того чтобы своими делами заниматься в свободное время, гоняйся непонятно за чем и мозги взрывай. Свои.
Между тем, пара закончилась. Квеста не объявили.
Эдуард перехватил сына на выходе из аудитории и предложил вместе перекусить. Благо, перерыв между парами большой. Сын скривился, опасливо заозирался – папа пришёл, как к маленькому – и наконец кивнул. Они вышли на балкон университета, шагнули на белоснежную ленту подвесного эскалатора и плавно перенеслись в здание столовой.
Артемий заказал салат из водорослей серебристого цвета, в ассортименте доставляемых с Жемчужной планеты, и тощий кусочек синтомяса. М-да, совсем дела плохи у тебя, сынок… Себе Эдуард взял чай с имбирным печеньем.
– Что-нибудь случилось? – вяло спросил сын, когда они уселись за стеклянный столик у окна на всю стену.
– Это я у тебя должен спросить, – ответил Эдуард. – Мне письмо пришло из деканата…
– А-а, настучали.
– Поставили в известность.
– Я сам со всем справлюсь.
– Извини, но я в этом не уверен…
– Тебе-то вообще какое дело?! – Артемий так рьяно ткнул в синтомясо вилкой, что оно чуть не улетело с тарелки.
Эдуард запустил пальцы в волосы. В свои. Хотя очень хотелось схватить за отросшие светлые патлы отпрыска и приложить башкой об стол. Честно говоря, ему всегда было трудно находить общий язык с сыном. Даже, когда Артемий был совсем ребёнком. Тереза – та справлялась на «ура». Когда мальчишка капризничал или упрямился, или ревел непонятно чего, она подходила, брала его за руку, говорила что-то тихим голосом, и сын успокаивался.
Помнится, в экзо-заповеднике захотелось ему в вольер с пёстрыми хрипоклювами с зелёной планеты Лиании. Тереза, как назло, отошла за кофе, а Эдуард сколько ни объяснял, что нельзя хрипоклюва за хвост, сынок его не так и не услышал.