спрашивает родительница. – Плечо тебе нужно надежное. А чем Илья плох? И собой хорош, и родители его, дай, Луна, им здоровья, уважаемые волки в стае, да и нужды с ним испытывать не будешь.
– Мам, я пока не готова об этом думать, – утыкаюсь носом в тарелку.
– А когда готова будешь? – мама присаживается напротив. – Марк этот… не лежит душа у меня к нему. Неизвестно, что через месяц потребует. Не отпустит он тебя так просто. Чует мое сердце, не отпустит.
– Мамуль, не нагнетай, – прошу волчицу. – Все будет хорошо.
– Лина, – сжимает мою руку мама, – присмотрись к Илье. Он в обиду не даст. Хороший парень же.
– В том-то и дело, мам, что хороший. Зачем ему такая грязь?
Я аж подпрыгиваю, когда родительница ударяет кулаком по столу.
– Не смей так о себе говорить! Чтоб больше я такого не слышала! Ясно?
– Ясно, – шепчу в ответ. Похоже, за шесть лет не только я изменилась. Та добрая и робкая женщина, которую я помню, обзавелась твердым стержнем.
Вот и мне не нужно раскисать.
***
День проходит в приятной суете. Я с энтузиазмом принимаюсь готовить ужин. И совру, если скажу, что мне неинтересен Степан Михайлович. Конечно же, я не собираюсь вставлять палки в отношения между этим оборотнем и моей мамой, но узнать волка, прежде чем отдать в его руки свою родительницу, все же стоит.
Когда вчера я спокойно пожурила маму за ее молчание, она, конечно, опешила. Видимо, и не собиралась еще какое-то время рассказывать мне о своем ухажере. Благо, что Илья оказался таким болтливым.
Илья…
Нет-нет, да мысли время от времени перескакивают на этого волка. Вчера наше общение закончилась не самым лучшим образом. И я действительно чувствую себя грязной, вспоминая, что он слышал мой разговор с Марком. Одна надежда, что Илья не будет, как остальные, осуждать меня и трепать языком. В последнем я почему-то уверена. Не такой он. Но вот порицать может. И не обязательно вслух. Что, наверное, еще хуже. А может, я просто накручиваю себе? Какое ему вообще дело до меня. Ну, встретились, поболтали…
Вздыхаю, понимая, что слишком много думаю о волке, который раньше был совершенно мне безразличен. Ну да, жили в одном поселке, знали друг друга, учились в одной школе, но в разных классах. Ну и что с того?
Кстати о школе.
– Мамуль, а ты чего не на работе сегодня? – интересуюсь у родительницы. Она же у меня педагог как-никак.
– Так у меня сегодня нет уроков. Классов мало у нас сейчас. Я всего три дня в неделю работаю.
Вот оно как. А я опять ничего не знаю. И раз мало работы, значит, и платят немного. Мне, конечно же, никто об этом не говорил. Благо, что я несмотря ни на что каждый месяц отправляла маме деньги.
Школы стаи, к слову сказать, финансировались частично из ее казны. Альфа лично следил за поступлением средств в каждое заведение. Другую часть оплачивали родители детей. Обучение было на высшем уровне. Каждому щенку уделялось много внимания, и иногда подбиралась индивидуальная программа. Среди оборотней не было бездарей и лентяев. Многие без проблем поступали после школы