по цементному полу, и сел в двух шагах от человека, судя по всему, заправлявшего баллом.
– Может вы, господин хороший… – начал было Герасим.
– Майор Климов, – перебил сидящий за столом, – Сергей Михайлович Климов.
– Угу, – Герасим кивнул, показав головой на фигуру, сидевшую в темноте, – а там – что за фрукт притаился?
– Всему своё время, – Климов усмехнулся. – Вы – Герасим Алексеевич Свиридов – я правильно понимаю?
Все происходящее, мягко говоря, не внушало «хулигану» оптимизма – он лишь кивнул в ответ, подумав: «Что ж я натворил, твою маму…» – и спросил:
– Сергей Михайлович, дорогой мой человек, поясните арестанту, в честь какого праздника он здесь оказался? И, самое главное, где? Я – в полиции?
– Ха-ха! – Климов рассмеялся, по его лицу пробежала улыбка. – Не совсем, но не беспокойтесь. Сейчас я вам всё объясню. Вы готовы выслушать меня?
– Готов, только наручники снимите, – Герасим поднял скованные руки.
– Я же говорю, всему своё время! – Климов улыбнулся, тихонько кивнув.
Фигура, сидевшая в дальнем углу, оставалась неподвижной и хранила молчание, будто бы происходящее вообще не имело к ней ни малейшего отношения. Майор взял верхнюю папку и положил рядом с нижней. На каждой из них была наклеена белая бумажка с именем, фамилией и отчеством ведьмака.
– Итак, – Климов постучал костяшками пальцев по левой папке, – это дело об оскорблении чувству верующих, которое было заведено на основании заявления наместника Спасо-Никитскоо монастыря…
– Чего?! – удивлённый Герасим даже забыл о «браслетах», сдавливавших запястья. – Я в жизни не оскорблял чувств верующих! А, стойте… блин!
– Точно-точно! – Климов улыбнулся, почти ласково. – Вот здесь, – он открыл папку и показал Герасиму листы, на которых была изложена вольная интерпретация его приключений, написанная со слов наместника Спасо-Никитского монастыря и других свидетелей, – очевидцы рассказывают, как вы и некто Павел Ильин уединились в келье старца Зосимы, почитаемого в народе, как святого, и заперли дверь. Верующие и братия монастыря с трудом выломали дверь и застали вас и господина Ильина в самом непотребном виде. Вы, стоя в исподнем, натягивали штаны, угрожали пистолетом благочестивым мирянам и кричали… мне продолжать?
– Да нет, нет, нет! – возмущенно запротестовал Герасим. – Вы не понимаете! Все было совсем не так! Ваш чёртов Зосима – никакой не святой на самом деле! А я… я вынужден был выпить эликсир компрессии, чтобы пробраться под дверь, запертую на замок, созданный магией воды… Вы не понимаете? – Герасим вздохнул. – Короче, эликсир этот уменьшает человека до размеров… не знаю… ладони! И конечно, надо раздеться, одежда-то ведь уменьшаться не будет! А если не раздеться – можно разбить голову пряжкой собственного ремня, который упадет на вас сверху. Естественно, я ушёл голым, и вернулся тоже в костюме Адама. Дверь в келью мы закрыли, чтобы посторонние не мешали, а выломали они её в самый