наполовину. Равно как и Ада. И Роман, он тоже… да, мы любим поносить Джессику, но её значение в этом всём умалять никак нельзя, ты же понимаешь.
– Ещё бы я этого не понимал, – Пятый затушил сигарету в пепельнице, и тут же вытащил из пачки новую. – Я ведь тоже боюсь это увидеть. И Скрипач с Итом боятся не меньше. Но им придётся. И нам придётся.
– К сожалению да, – отозвалась Берта. – Придётся. Ри, кстати, сказал, что не видел их четыре года. Даже считки не смотрел. Я спросила, почему. Он сказал, что это выше его сил.
– А наших, значит, не выше, – Пятый вздохнул. – Он носит с собой урну, да? С прахом.
– Носит, – кивнула Берта.
– Я бы тоже носил, скорее всего. И Лин бы носил. Вот он бы точно носил, сто процентов. Кстати, Бертик, тебе не попадалась информация о том, что именно произошло, и…
– Ри сказал, что всё есть в дневниках, и в считках, – Берта снова подвинула к себе тетрадь. – Но не в этом периоде, позже. В любом случае, нам надо сперва пройти этот, потому что важно, думаю, всё. Детали упускать нельзя. Это я тебе как исследователь говорю со всей уверенностью.
– Согласен, – Пятый слабо улыбнулся. – Давай почитаем вместе. Через час Эри вернется, и будем читать втроем.
– Славно, славно, – покивала Берта. Это её «славно» было обращено уже не к Пятому, она согласилась сейчас с какой-то своей мыслью, пока что неясной, неоформленной, но уже собирающейся потихоньку превратиться потом в догадку – первую на этом сложном пути. – Да, конечно. Мы так и сделаем.
– Тебе минералки налить, кстати? – спросил Пятый, вставая. Пепельницу и сигареты он решил отнести на кухню, не совсем это была удачная идея, курить в комнате. – И давай окно откроем, а то тут действительно душновато.
– Только окно никуда не выноси, – полушутя, полусерьезно сказала в ответ Берта.
– Не буду, – кивнул Пятый. – Хорошее окно, зачем с ним так. Оно нам ещё пригодится.
– Вот именно, – покивала Берта. – Ладно, давай читать дальше.
4
Руины
Об этих своих походах Яр, разумеется, никому не говорил, хотя подозревал, что остальные догадываются. Не догадаться было невозможно, но догадки и Роман, и Ада держали при себе, и свои мысли на этот счет никак не озвучивали. Собственно, говорить тут было особо и не о чем, равно как и нельзя было ничего изменить, потому что любое возможное изменное находилось уже давно вне времени, и оставалось свершившимся фактом, болезненным, как незаживающая рана, и тяжелым, как могильная плита.
Встал Яр совсем рано, не было еще шести, поспешно выпил кофе, закусив хлебом, и стал собираться – собственно, брать с собой ему было особо и нечего. Неизменная урна, пластиковая бутылка с водой, пузырек с корвалолом, склянка с пятьюдесятью граммами коньяка, пачка сигарет, зажигалка, и пластмассовая кружка. Сложив всё необходимое в рюкзак, и проверив ключи, Яр вышел из дома, запер дверь, и вышел на дорогу, по сторонам которой стояла посветлевшая от еще не высохшей росы молодая трава.
Путь его лежал в этот раз не