на койках, перестали шелестеть и задевать кожу меховые одеяла, не стало слышно скрипа. Тогда он повернулся, прошел к своей койке и склонился перед ней.
Губы Дикара зашевелились, он произносил слова. И посылал их сквозь стены, мимо прыгающего пламени на большом плоском Огненном Камне, мимо Дома Девочек в потемневший ночной лес.
Он говорил с Присутствием, с Кем-то, кого он никогда не видел и не слышал, но всегда знал, что Оно здесь, потому что Оно демонстрирует свою работу в ковре листьев под ногами, в высоких стройных деревьях, в ветре, который шумит в зеленой крыше, и в солнечном свете, пробивающемся через эту крышу.
– Мне все равно, что произойдет со мной завтра, Господь, – говорил Ему Дикар. – Не важно, какую боль причинит мне Томболл или что он сделает со мной, если победит. Я прошу Тебя позаботиться о Группе. Если Томболл слишком силен для меня, если завтра он меня победит, пусть он будет хорошим Боссом. Сделай его достаточно умным, чтобы он был хорошим Боссом. Сделай его лучшим Боссом для Группы, чем был я. Они хорошие ребята, Господь, Мальчики и Девочки, они в основном подчиняются Правилам, оставленным Старшими, и Ты должен позаботиться о них. Ты ведь позаботишься о них, Господь?
Губы Дикара перестали шевелиться, но он еще немного постоял на коленях и, наклонив голову, слушал.
Он слышал только легкие звуки дыхания, шепот листвы на ветру и хор ночных насекомых.
И когда наконец пошевелился, лег на койку и укрылся меховым одеялом, он был спокоен.
Глава II
Кошмар, который был правдой
Дикар быстро уснул, как всегда засыпают те, чья усталость чистая и физическая.
Он услышал во сне голос, который ждал каждый вечер после того, как произносил «я-ложусь-спать».
Мамин голос доносился через открытую дверь комнаты, в которой спал Дик Карр. Что-то в мамином голосе испугало Дика: слезы и отчаянное стремление скрыть эти слезы, и улыбка, которая – он почему-то знал это – причиняет маме больше боли, чем слезы.
– Береги себя, – говорила мама, – и быстрей возвращайся домой.
Кто уходит? В квартире только мама и Дик – и Генри, которому двенадцать лет и который на четыре года старше Дика и занимает больше половины их кровати. Дик протянул руку, чтобы разбудить Генри, и нащупал только смятые простыни.
Генри здесь не было!
В следующую минуту Дик услышал голос Генри из коридора.
– Конечно, я скоро вернусь. Не волнуйся. Все это очень быстро кончится, вот увидишь. Нас призывают, потому что это последний удар. Мы будем в задних порядках, чтобы настоящие солдаты могли освободиться и пойти вперед. Не о чем беспокоиться, мама. Они не могут нас победить. Может, они смогли покорить весь мир, но добрые старые США им не одолеть. Мы выигрывали все войны, выиграем и эту…
Слушай, мама, мне пора бежать. По радио сказали, что мой отряд собирается в одиннадцать часов у арсенала на Восьмой улице, а сейчас уже четыре. До свидания, мама.
Поцелуй, хлопнула дверь, и в комнате стало совершенно тихо, так что квартира могла показаться пустой.
В