Я попросил об этом потому, что мне нужно еще кое-куда зайти, и я не хочу таскать с собой эту покупку. Мне казалось, что в таком большом деле, как ваше… Нельзя? Ну и ладно. Это ничего.
Он принялся тихонько насвистывать, несколько мгновений следил за мухами, гулявшими по его тартинке, а потом вперил испытующий взгляд в деревянный ящичек с сушеными сливами.
– Много ли будет вишен в этом году? – спросил он вдруг.
– Как где, смотря по погоде, – сказала фрау Пюхель и взялась за свое вязанье.
Демба все еще не собирался уходить.
– Будут ли они дешевле, чем в прошлом году?
– Не думаю.
Разговор опять оборвался. Лавочница взяла чулок, а внимание Дембы было всецело поглощено коробкой с сардинками.
Вошли покупатели: девочка, спросившая соленых огурцов, и кучер, купивший копченой колбасы. Когда они ушли, Демба все еще оставался в лавке.
– Нельзя ли мне получить стакан молока? – спросил он.
– Молоком я не торгую.
– В таком случае рюмку водки.
– И водкой не торгую. Вам, может быть, нездоровится?
Станислав Демба поднял на нее глаза.
– Что вы сказали? Да. Конечно. Мне нездоровится. У меня желудочные боли. Все время. Неужели вы этого не заметили?
– Рюмочка сливянки найдется у меня в квартире. Может быть, вам от нее станет легче, – сказала лавочница.
Лицо у Дембы вдруг просияло.
– Да, пожалуйста. Принесите мне, голубушка, сливянки. Говорят, это лучшее средство от зубной боли.
Катерль, старшая девочка фрау Пюхель, играла в соседней жилой комнате со скакалкой. Она была толста и неуклюжа, и ей редко удавалось договорить стишок, в такт которого она прыгала через веревочку. Только что она начала слова:
Господин медведь
Прислал поглядеть,
Долго ли кофе будет кипеть…
– Кати, – сказала лавочница, – посиди-ка в лавке, пока я не вернусь. Не знаешь ли, куда я положила ключ?
– Он в ящике, – сказала Катерль и опять начала скакать.
Завтра в восемь
Милости просим.
К девяти часам
Я кофе подам…
Фрау Пюхель отперла кухонный шкаф. Но в то время как она наливала водку в рюмку, ее вдруг озарила чрезвычайно тревожная мысль. Покупатель так странно вел себя. Сначала он торопился, а потом его нельзя было выпроводить из лавки. Все высматривал и выспрашивал, как будто у него в голове неладно, а на самом-то деле, может быть, на кассу позарился. В кассе было четырнадцать крон, и коралловые бусы, и два кольца с бирюзовыми камешками, и сберегательная книжка Катерль, и два образка!
Со шкаликом сливянки в руке фрау Пюхель, бледная от страха, ворвалась в лавку.
– Так и есть! В лавке – никого! Исчез, прощелыга! Плакали наши денежки, четырнадцать крон!
Фрау Пюхель, задыхаясь, упада на стул и в ярости выдвинула ящик с деньгами.
Но в кассе все было в полном порядке. Вот чашечка с серебряными монетами, а рядом – оба кольца, коралловые бусы, сберегательная книжка