Похоже на малюсенький гроб.
– Это футляр для скрипки.
– Футляр для скрипки? Зачем он тебе тут?
Я опять промолчал. Раздражение во мне не утихало, наоборот, оно вскипало где-то в костях, поднималось по ногам, вдоль позвоночника и взрывалось в голове болью. Я весь превратился в боль.
– Зачем ты взял с собой футляр для скрипки? – повторил настырный старик.
– Чтобы не повредить скрипку.
– Тогда зачем тебе скрипка?
– Не знаю.
– Ты играешь на скрипке?
– Нет!
Маршал Фармер издал долгий, медленный свист, будто сыграл на дудочке.
– Слушай, я понимаю, что ты злишься. Я бы взял тебя, да не могу. И обещаю тебе, когда покончу с этим делом, то вернусь и проверю, все ли с тобой в порядке. Навещу тебя и твоего Па в вашем доме в Боунвиле. И ты должен мне жаркое из зайчатины, не забудь.
Он говорил примирительным тоном, но этим лишь сильнее рассердил меня. Я вообще не хотел ему отвечать, но не выдержал.
– Что, если он не вернется? – выдавил я сипло, как будто мое горло опалило огнем.
На маршала я не смотрел, потому что задавал этот вопрос не столько ему, сколько самому себе. И Митивалю тоже. Более того, в некотором смысле я задавал этот вопрос своему Па. Бросив меня одного, он нанес мне глубокую рану, хотя я и понимал, почему он так сделал. За прошедший день я осознал, что одиночество – это, пожалуй, худшее, что может случиться с человеком в этом мире. И вот опять: меня собирается оставить старый красноносый служака, с которым мы только что встретились. Это было выше моих сил.
– Что мне делать, если Па не вернется? – повторил я со страхом в голосе.
Маршал Фармер откашлялся. Ему понадобилось время, чтобы продумать ответ.
– Хм… У тебя есть какие-нибудь родственники, у которых ты мог бы пожить?
– Нет.
– А что твоя ма?
– Она умерла.
– Сочувствую.
– Она умерла при моем рождении.
– А у нее есть семья?
– Семья отказалась от нее, когда она вышла замуж за Па, из-за того, что у него ничего не было. И даже если бы я знал, где они живут и как их зовут, то не поехал бы к ним ни за какие богатства. И чтобы вам не пришлось спрашивать, сразу скажу, что у Па родни вообще никогда не было. Нас всего двое, он и я.
– Понятно. – Старик стал совсем серьезным. – Так, хорошо. Но может, ты мог бы пожить у друзей.
– Нет у меня друзей.
– А как же твой друг Митиваль? Наверняка его семья согласится тебя приютить.
Я не удержался и фыркнул от смеха:
– Нет, у Митиваля я не смогу пожить.
– Почему? Тебе не по нраву его родители?
– У него тоже никого нет!
– Никого нет? Сколько же ему лет?
Я потряс головой. Сейчас мне больше всего хотелось, чтобы маршал Фармер замолчал. Чтобы закончил мучить меня расспросами.
– Сайлас, сколько лет твоему приятелю? – не унимался он. – Я думал, он такой же мальчонка, как и ты.
– Нет, он не такой, – громко ответил я. – Он вообще не ребенок. По правде говоря,