Георгий Ланин

Синий тарантул


Скачать книгу

натренирован в сложных гимнастических упражнениях. А ясные голубые глаза, тонкий нос, мужественный подбородок и шапка вьющихся темно-каштановых волос сделали б его несомненным любимцем женской половины цирковой публики.

      Если существуют люди, которые ведут две жизни, люди, которые, отработав служебное время, разительно меняются и становятся дома теми, кем они являются по натуре, то Головнин был из этой породы людей. Едва только он переступал порог квартиры, как тотчас же сбрасывал одежду и принимал ледяной душ. После сытного ужина из ржаного хлеба, яиц, сливок и фруктов Головнин ложился в постель на 60 минут. Неизменно в 7.30 он вставал, опять принимал душ, растирался жестким полотенцем. Затем он доставал из тайника в тумбочке ключ от второй комнаты. Если б теперь кто-либо постучался к нему, Головнин не отозвался бы.

      Во втором кабинете с потолка свешивались кольца, канат, трапеция, вертикальный шест. С этими гимнастическими снарядами разительно контрастировала остальная обстановка. Здесь стояли три письменных стола. На ближнем к окну, освещенном слева, находились два микроскопа под чехлами зеленого шелка. В ящиках стола хранились тончайшие инструменты для препарирования насекомых – ланцеты, иглы, зажимы, скальпели, а также приспособления для анализа древесины различных пород, тканей, бумаги. На стеллажах вдоль стен, за светлым шелком занавесок можно было увидеть блестящие пробирки, банки с реактивами, серебристые и белые порошки, прозрачные кислоты. На отдельной полке сверкали никелем пинцеты, тускло посвечивали платиновые иглы, паяльные лампы, миниатюрные тиски и чернели два электрических трансформатора, совершенно неожиданные здесь.

      На стенах кабинета-лаборатории, выкрашенных голубым маслом, не было ни единого украшения. Только на втором письменном столе стояла цветная фотография темноволосой девушки. Снимок запечатлел ее безмятежную улыбку, ровный ряд зубов, ямочки щек. Это была вторая любовь Головнина, которую он скрывал от всех, даже от самой Зариной. Больше на столе не было ничего, кроме массивной чернильницы из зеленого уральского малахита и подставки для книг черного лака. В ящиках его хранилась бумага всех сортов, копирка, папки с сотнями исписанных страниц и портативная пишущая машинка.

      Уже беглый осмотр стола номер три показывал, что за ним работает опытный фотограф. Черный увеличитель, набор ванночек и реактивов, светло-желтые и черно-зеленые пятна на фанере, которая покрывала стол, были красноречивыми свидетелями. Содержимое ящиков стола окончательно подтверждало, что Головнин знаком с микрофотосъемкой, телефотосъемкой и цветной фотографией. Германская «Лейка» с набором объективов Цейса, «Контакс» с микросъемочными объективами Ченса и скрытый в потайном ящике крошечный фотоаппарат «Колибри», размером с полспичечной коробки, говорили, что Головнин – технически хорошо вооруженный специалист своего дела.

      Повернув ключ и открыв тяжелую дверь, Головнин не сразу вошел в комнату, встретившую его теплым