германских военных и высокообразованных специалистов. Многие остались на новой родине, обрусев. Но с недавних пор этот процесс, можно сказать, принял организованный характер.
То самое Drang nach Osten – движение на восток, выражалось в долговременном плане, разработанном германским генеральным штабом.
Эмиграция немцев и расселение проводились главным образом в западных губерниях, постепенно охватывая и другие области России.
Все намечавшиеся к переселению проходили проверку на благонадёжность в духе германизма, и лишь потом офицеры 3-го бюро (отдел разведки, курировавший Россию) давали разрешение на выезд. Колонистам при этом оказывалась материальная поддержка.
Всячески поощрялось развитие мелкой торговли – купцы-шпионы, сборщики информации, не вызывая подозрений под видом коммерческих дел могли свободно перемещаться по стране, организовывая торговлю в ключевых местах: узлы железных дорог, оборонные объекты, заводы, организации, обслуживающие военные ведомства.
Российское правительство с охотой принимало инвестиции, поощряя развитие немецких мануфактур на своей земле, которые за счёт своей высокой технологичности зачастую вливались или имели влияние на производство и поставки военных материалов.
И каждое германское предприятие, согласно установкам Берлина, должно было принять на работу определённый штат агентов разведки.
В связи со всё большим освоением восточных окраин Российской империи уже со следующего года на деньги Дойче-Банка готовились экспедиции для исследования природных богатств Сибири. Дополнительной задачей им вменялось изучение экономического и хозяйственного потенциала России с точки зрения будущей войны[5].
Эти меры были запланированы уже с непосредственной санкции Вильгельма. Здесь крутились уже его личные деньги.
«А теперь вот ещё и приполярье… и заполярье!» – Император повернулся к чутко застывшему офицеру:
– А как австро-венгерские службы… насколько проявляют активность разведки других стран?
– Эвиденцбюро… – строгий служака впервые позволил себе эмоцию и скривился, – русские всегда были на ножах с австрияками[6]. А британцам, при всех их наработках и потугах, наши возможности даже и не снились…
– Но… – император как-то умудрялся отслеживать каждую смену интонаций собеседника.
– Но если бы не настырный интерес англичан, мы не зацепились бы за это дело. Вот только во всём, что касается темы «северного перехода», наши люди натолкнулись на беспрецедентную закрытость. Пусть отчасти это и объясняется общей секретностью на войне. В данном же случае всё проходит по линии Авелан – Царское Село – император Николай, который практически не покидает пригород…
«Возможно, это связано с рождением наследника», – отвлёкшись, предположил кайзер.
– …А всё перекрывают люди личного начальника охраны русского императора – вышколенный личный состав, прошедший особый отбор. Петербург полон слухов,