звон бокалов пировать
И гармонически стихами
Пиров веселье воспевать.
Но пролетел миг упоений, —
Я радость светлую забыл,
Меня печали мрачный гений
Крылами чёрными покрыл…
Не кличьте ж вы меня с собою
Под звон бокалов пировать:
Я не хочу своей тоскою
Веселье ваше отравлять (1, 458).
«Шалости» гения
Одним из негативных итогов активного вращения молодого поэта в гусарской среде стала его первая поэма. Нет, это не «Руслан и Людмила», как подумают многие, а «знаменитая» «Тень Баркова» (знаменита она, к счастью, лишь в ограниченном кругу любителей «клубнички»).
По мнению А. Александрова[15] (что сомнительно), поэма написана Пушкиным в первый год учёбы в Царскосельском лицее, то есть когда будущей знаменитости шёл двенадцатый год жизни. Возраст очень восприимчивый ко всему, что взрослые дяди и тёти пытаются от подростков скрывать.
Но судя по названию и содержанию поэмы, лицеист Александр Пушкин был уже подготовлен к созданию «шедевра»: зная биографию фактически запрещённого поэта и терминологию похабщины. Последним обстоятельством Саша наверняка обязан любимому дяде Василию Львовичу, прогремевшему эротической поэмой «Опасный сосед».
Литератор, именем которого поэт-подросток назвал свою поэму, жил в 1732–1768 годах. Учился Иван Семёнович Барков в университете Академии наук в Петербурге, откуда был исключён за пьянство и кутежи. Затем Барков служил наборщиком в типографии и копиистом в канцелярии Академии наук (в частности, перебелял рукописи М. В. Ломоносова), исполнял обязанности академического переводчика.
Иван Семёнович подготовил первое издание на русском языке сатир Кантемира и создал свои переводы «Сатир» Горация, басен Федра, «Двустиший» Дионисия псевдо-Катона, написал свою знаменитую поэму «Лука Мудищев», сделавшую его имя нарицательным.
Прожил Барков тридцать шесть лет, на год меньше Пушкина, который через четыре десятилетия почтил его память своей поэмой. Итак, «Тень Баркова»:
Однажды зимним вечерком
В бордели на Мещанской
Сошлись с расстриженным попом
Поэт, корнет уланский,
Московский модный молодец,
Подьячий из Сената,
Да третьей гильдии купец,
Да пьяных два солдата.
Всяк пуншу осушил бокал,
Лег с блядью молодою
И на постели откачал
Горячею елдою[16].
Поп, отличавшийся сильнейшим эротизмом, вдруг потерял мужскую силу:
Как иногда поэт Хвостов,
Обиженный природой,
Во тьме полуночных часов
Корпит над хладной одой;
Пред ним несчастное дитя —
И вкривь, и вкось, и прямо
Он слово звучное, кряхтя,
Ломает в стих упрямо,
Так блядь трудилась над попом,
Но