свиданья, мама, я пойду.
И братишка – пятилетний Вова
Выйдет провожать тебя тотчас.
– Вова, я иду сегодня в школу,
Понимаешь, Вова, в первый класс.
Научусь читать, и эту книжку
Обязательно тебе прочту…
И во все глаза глядит мальчишка
На сестрёнку… На свою мечту…
И ему – неведомая сила —
Хочется послушать тот урок,
Про который мама говорила…
Только не пришёл ученью срок,
Только лет покамест маловато…
Он стоит в печали пред тобой.
А тебе ну прямо жалко брата —
Так бы и взяла его с собой.
Только вот нельзя, не примут в школу.
И, кивнув ему в последний раз,
Скажешь: – Оставайся дома, Вова,
Я иду сегодня в первый класс.
Воспоминания
Твой далёкий голос снова слышу —
Вот письмо, оно как добрый гном…
Голуби слетаются под крышу
И воркуют над моим окном.
Голуби… И от воспоминаний
Не уйти, наверно, никуда.
Сани. Помнишь маленькие сани?
Рядом проносились поезда…
И мальчишка в старом зипунишке,
Выскочивший на простор зимы…
Помнишь или нет: того мальчишку
Яблоками угощали мы.
Я не знаю, где у детства грани.
Детский мир, улыбка детских глаз…
У мальчишки кованые сани —
Эти сани уносили нас.
Вот и всё. Но от воспоминаний
Не уйти, конечно, никуда.
Скрылись сани. Улетели сани…
Где-то рядом шепчется вода.
Да закат в речные перекаты
Бросил краснопёрых окуней…
Ох, закаты, летние закаты!
Помнишь, это было до саней.
А река плескалась сонно-сонно,
Тихо-тихо… Дивная река!
И двурогий месяц с небосклона
Выплыл и бодает облака…
Милый друг, я это словно вижу.
Вот письмо, оно как добрый гном.
Голуби слетаются под крышу
И воркуют над моим окном.
Аэропорт «Надежда»
Может быть, Надежда – имя женщины,
Что когда-то за душу взяла.
И его с далёкой со Смоленщины
На Таймыр, на Север увела.
И когда светло на удивление,
И когда не кажет солнце глаз, —
С ним она делила все лишения,
С ним делила радость, а подчас
С ним она ходила через снежные
Пурги, в снежном тереме жила…
А звалась та женщина Надеждою,
Наденькою для него была…
А быть может, он один, без женщины,
Что не станет никуда спешить, —
Прилетел на Север со Смоленщины,
Чтоб тоску в работе заглушить.
И когда светло на удивление,
И когда не кажет солнце глаз, —
Добрая надежда и горение
Вызволяли парня много раз.
Верил он, надеялся на лучшее
И во имя лучшего горел…
На висках вот изморозь