приложения пока не работают, кроме телефона и СМС. Давай я наберу, когда тебе удобно.
Пока дожидался ответа, неслышно, как обычно, вошла Люба.
– Сергей Александрович, пора ставить капельницу.
– Да, конечно. Ставьте, раз надо.
Пока она налаживала капельницу, я вспомнил:
– Люба, а про часы мои выяснить удалось?
– Ах, да, спасибо что напомнили. Выяснила. В описи часы присутствуют.
– А, ну хорошо, – рассеянно ответил я, погрузившись в новый виток рассуждений.
Получалось, что часы папа не продавал, они вернулись со мной, как и телефон. Повинуясь какому-то внутреннему чутью, я неожиданно для себя спросил:
– А какие именно это часы, не написано?
– А как же! Позолоченные Rolex.
Уйти в минус
Логика происходящего меня обескураживала. Я не знал, что думать, мысли просто замыкались сами на себя. У меня сроду не было никаких позолоченных часов – я их терпеть не мог. Куда пропали мои смарт-часы тоже оставалось загадкой. По счастью, пришло сразу несколько SMS. Одно из них от папы, остальные просто какой-то спам. Это меня отвлекло и подало идею. Я написал папе в ответ:
– А где мои смарт-часы? – и поставил изумленный смайлик с поднятой бровью.
Пока ждал, вернулся к списку «Новая биография» и добавил полученные факты: «Не работал с Пашкой», «Женат не единожды» и «Живу в Казани». Отмотал в памяти события назад до момента, когда позвал Пашу работать вместе. Стало понятно, если этого не произошло, значит и в медиа-холдинге, скорее всего, я не работал. Наверное, что-то пошло иначе после института. Институт же я почти наверняка закончил, потому что в 1998 уже учился на втором курсе и вряд ли это могло поменяться. Получался жирный пробел в 20 лет между 2001 и 2021. Но особенно меня беспокоил 2006 год, в который я, получается, не встретил Катю.
Видимо, в капельнице были какие-то седативные препараты, потому что ко мне пришли беззаботность и отрешенность. Казавшееся таким важным прошлое медленно уходило на второй план. Я почти безболезненно для себя сделал вывод, что прошлого, которое я помню, жены Кати, дочек Евы и Вики никогда не существовало и существовать уже не будет в этой реальности. Надо бы поскорее принять этот факт и продолжать жить дальше. Раньше мне бы такая мысль показалась подлой, но под действием препаратов я этого уже не ощущал.
Таня до сих пор не звонила и не писала. Оставалась еще надежда, что Борька знает девичью фамилию Елены. Я написал ему SMS:
– Привет! Я оклемался. Как будет удобно – набери, плиз. Есть вопросы.
И почти сразу же от него поступил вызов:
– Ну, здарова, чо!
– Привет… Здоровей видали, знаешь ли, – ухмыльнулся я.
– Ну, давай, рассказывай, что случилось?
– Ох, такого за неделю не расскажешь, – посетовал я и подумал, что Боре я бы, пожалуй, мог рассказать, что со мной приключилось в коме.
– Ну, а если вкратце? Мне Танюха писала, что какая-то железнодорожная авария и потом медикаментозная кома.
– Видимо да. Я об этом меньше всех знаю. Говорят, что закрытая черепно-мозговая.