любопытство жгло меня изнутри, – все же, как так получается, что мы оказываемся в одном сне?
– В парном сне нет ничего необычного, – охотно отвечал мужчина, отпив немного из своего стакана. – И на самом деле абсолютно любой человек может этому научиться, были бы желание и мотивация. В общем-то, на этом и построено все изучение осознанных сновидений. Систематическая практика и вера в свои силы довольно быстро приводят к первым результатам.
Для такой девушки как ты, которая только вчера услышала термин «осознанные сновидения», все это может показаться чем-то за гранью, но повторюсь: абсолютно любой человек может этому научиться. Осознанные сновидения – это отнюдь не область фантастики, квантовой физики или каких-то экспериментов с подсознанием. Тут дело лишь в том, что кто-то этим пользуется, а кто-то нет. Взять, например, человека, владеющего акробатикой. Ты, скорее всего, не выполнишь и простейшее упражнение, а некоторые гимнасты или циркачи, казалось бы, нарушают все законы физики. Но здесь все тоже самое. Просто они целенаправленно развивали этот навык, когда другие люди не видели смысла мучить свое тело.
Слова Германа звучали настолько убедительно, что все мои сомнения отходили на задний план.
– Но у тебя есть целый вагон странностей, – он сделал еще один глоток.
– Во-первых, вчера ты вытащила меня без всякого контакта. Видишь ли, когда ты вытаскиваешь человека в парный сон, то всегда держишь в воспоминаниях какую-то ассоциацию о нем: прикосновение, звук голоса, запах кожи, или эмоцию: ненависть, страх, любовь. Хоть что-то! Скажи правду, ты меня уже видела когда-то?
– Нет! – решительно ответила я. – Если вы сейчас опять скажите, что я работаю на кого-то…
– Не скажу, – Герман улыбнулся одними глазами и продолжил. – Во-вторых, в прошлом, когда я участвовал в парных сновидениях, я всегда оставался невидимым для второго участника сна. Это было моей особенностью. Поэтому я и входил в число лучших учеников некоего Виктора Северова. Он обучает только очень перспективных экземпляров. Поэтому я мог бы ещё не поверить в первое, но второе!
– Может сейчас что-то изменилось? – предположила я. – Ваша особенность дала сбой?
– После комы я вообще больше не мог выходить в сон, – лицо Германа напряглось. Было видно, что ему неприятно об этом говорить.
– Вы не можете, – я продолжала накидывать варианты, – но вас, наверное, могут вытащить? А ваша особенность могла также пропасть после комы.
– Я думал над этим, – лицо мужчины становилось все мрачнее, – но тогда это случилось бы раньше. Понимаешь, моя работа была не совсем законной. Через парный сон я получал информацию от другого человека, но сам я оставался невидимым. И те, против кого я работал, давно бы уже добили меня таким изящным способом. Я бы просто не проснулся или впал в ещё одну кому.
– Но ведь они вас не видели, – не сдавалась я, – как бы они узнали, что это вы?
– Через Виктора, – Герман мрачнел на глазах и теперь я понимала, насколько это все важно для него. – Ведь это он