готовым: твердая плоть упиралась в бедро, а рваное дыхание щекотало шею. Рома языком провел по ней, втянул в себя кожу, там, где бился пульс.
– Наташа, ты ведь знаешь, что я люблю тебя? – шепнул, нависая надо мной, в лицо впиваясь взглядом. Хорошо, что глубокая ночь скрыла мои слезы. Я не хотела плакать, они сами текли.
Люблю тебя. Когда к той женщине ездил – любил? Когда чужого ребенка обнимал – любил? Когда лгал мне – любил? А ей что говорил? Что тоже любит, но?.. Для любовниц всегда есть «но». Что там мужчины рассказывали? Как дома все плохо, жена достала, секса нет и только ребенок удерживал от развода. Потерпи, родная, скоро останешься только ты. Наверное, как-то так.
Я не ответила ничего. Рома не стал ждать, снова показал ретивость своей «любви». Он взял меня опять, на этот раз нежно и долго. Я позволила ему. Сдалась сегодня, чтобы освободиться от него завтра.
Через час я все же сползла с постели и на дрожащих ногах ушла в ванную. Закрылась и включила воду на полную. Вздрогнула всем телом, всхлипнула громко и рукой рот закрыла. Как он мог? Как?! Так искренне о чувствах говорить, целовать как в первый раз, обнимать с такой страстью и лгать. Постоянно, каждый день. Неужели ничего не ёкнуло? Если хоть немного любил, должен был почувствовать мои страдания. Отчего молчит? Зачем мучает меня? Убивает своей ложью? Ни крохи сочувствия ко мне не осталось? Ни грамма уважения?
Я залезла в ванную, вода была ледяной. Мне это нужно. Шоковая терапия. Душу лечить буду позже. Сердце склею со временем. Мне необходимо освежить голову. Нельзя раскисать. Предстоит еще многое сделать. Уйти от мужа и бой в суде. Я отвоюю свою свободу, свои права, заберу нашу дочь. Пусть сына растит! При всех исходных его максимум – два часа в воскресенье! Пусть спасибо скажет своему аморальному поведению! Да, я злилась. Нет, не так, я ненавидела своего мужа.
Я погрузилась в воду с головой, всем телом ощущая, как холод сковывает снаружи и внутри. Лежала так пока легкие не загорелись от недостатка воздуха. Вынырнула, делая судорожный вдох. Меня потряхивало, зубы стучали, дрожащей рукой потянулась за полотенцем. Тело протестовало, но в голове прояснилось. Теперь я готова.
Когда вышла, Рома уже спал. В гардеробной взяла пижаму, на этот раз самые обыкновенные шорты с майкой. Остановилась в паре метров от кровати, на него смотрела: ночь скрывала расслабленные черты лица и мелкие детали – родинки, шрамики, мелкие лучики морщин, – но я их все знала, кончиками пальцев ласкала каждый миллиметр тела. Много раз и много лет.
– Ты долго, – сонно проговорил. – Ложись.
– Ева…
– Ева спит, – бескомпромиссно заявил, полностью смахивая сонную негу. – Наташа, ложись, – и одеяло приподнял.
Я мерилась взглядом с ночной тенью его глаз не больше десяти секунд. Рома не деспот и тиран, но мог быть жестким. Ни к чему его провоцировать, если хочу исполнить задуманное.
– Зачем ты это надела? – притянул к себе, прижался сзади.
– Ева утром прибежит. Тебе тоже стоило бы одеться.
– В шесть будет требовать горшок, натяну что-нибудь, – начал стягивать шорты,